— Красиво, — проворчал Кэрис, преодолев половину длинного подъема. Трудно поверить в то, что триста лет назад твои соотечественники возвели это величественное здание, а ныне знать угодливо рукоплещет, взирая на "Терзания Кавианы". Неужто Тиргил не мог измыслить ничего, кроме простодушной пастушки и отважного пастуха, вызволяющего свою возлюбленную из лап кровожадных и похотливых разбойников?
— Ты судишь предвзято, — возразила Лоллия. — Сама по себе пьеса не плоха — супруга моего можно обвинить в чем угодно, только не в бездарности. О нет, он безусловно талантлив: в плетении интриг, придумывании всевозможных увеселений и в стихосложении. Беда его в том, что, во-первых, он не видит своих недостатков и успел извести всех, кто мог бы ему на них указать. А во-вторых, зрители его пьес ни на мгновение не забывают о том, кто их автор. И разумеется, противоречие между тем, что проповедует в них Тиргил и как сам он себя ведет, не может не вызвать хохота или раздражения и ненависти. Лицемерными творениями своими он, сдается мне, навредил себе больше, чем изощренной жестокостью и подчеркнутым пренебрежением к своим подданным.
— Ты что же, защищаешь этого мерзавца? — удивился Кэрис.
— Надо быть дурой, чтобы, прожив с человеком четыре года, не попытаться его понять, не разобраться в том, что он собой представляет на самом деле. Так вот, в Тиргиле, как в любом из нас, хорошее как-то уживается с дурным. И порой мне кажется, что пьесы Божественного, на первый взгляд, чудовищно фальшивые, снискавшие ему славу отвратительного лицемера, являются всего лишь отражением того доброго и светлого, что еще сохранилось где-то в самой глубине его души. Безраздельная, бесконтрольная власть способна испортить самого хорошего человека — вот к чему я веду речь и вот почему нынешние законы должны быть изменены. Зло именно в них, а вовсе не в Тиргиле. Многие мои знакомые повели бы себя на его месте еще омерзительнее.
— Пожалуй, то, что ты говоришь, не лишено смысла.
— Вот спасибочки! — церемонно поклонилась Лол-лия Кэрису. — Ну, слава Отцу Созидателю, наконец-то пришли!
Площадь перед зданием Совета Эпитиаров, прилегающие улицы и проезды все было заполнено военными. Едва кварталы Верхнего города опустели, как в него вошли панцирники Девятого лагитора, превратив центр прекраснейшей из столиц мира в военный лагерь. Пробиваться к зданию Совета пришлось через полтора десятка постов, заграждений и застав, доказывая на каждом шагу недоверчивым командирам, что перед ними прибывшая в Арр царица. Впрочем, пергамент, выданный Кэрису Агриком, и знакомые многим аррантам медно-золотые волосы Лол-лии помогли им в конце концов преодолеть все препятствия и добраться до вожделенных бронзовых ворот.
