Помимо комаров славилось Кергово и иными кровососами. Легенды о здешних упырях рассказывали по всему Нардару, а кое-кто уверял даже, будто в самой глухомани, на границе с Нарлаком, стоит замок Рудна, в котором обитает целое семейство каттаканов — оборотней, питающихся горячей кровью.
Отдаленная провинция вообще, если верить слухам, изобиловала нечистой силой — тут тебе и упыри из Рудны, и приведения с Ронинских трясин, и заброшенные города тальбов в потаенных горных долинах… Керговцы гордились и откровенно хвастались перед другими нардарцами необычностью и таинственностью своих земель, уверяя, будто захолустная их провинция — настоящий кладезь древних чудес и секретов.
Может быть, так оно и было. Кергово не знало находников с тех пор, как места эти были заселены выходцами из Нарлака, до сих пор, в отличие от большинства нардарцев, поклонявшихся Священному Огню. Добраться до Хмельной Горы было непросто, торговать здесь считалось делом бесприбыльным, да и встречали тут редких гостей не слишком приветливо. Оно и понятно, ибо забредали сюда в основном люди лихие — из добрых-то кто ж в этакую глухомань по своей воле полезет?
Так и жили, пока Нардар не прекратил свое существование менее чем за одну седмицу. В течение шести дней огромное войско ная Цурсога по прозвищу Разрушитель заняло все главные города и столицу. Мергейты сожгли замок конисов в Сеггеде, во время штурма коего погиб сам Юстин Лаур и все его сыновья и дочери, и двинулись дальше на север, к рубежам Нарлака.
Из-за стремительности степняков о пришествии их в Нардар обитатели Кергово узнали с превеликим опозданием и ополчение на помощь конису послать не успели. Выступить в поход оно оказалось готово лишь к тому времени, когда две тысячи мергейтов, посланных Цурсо-гом захватить Хмельную Гору, уже скакали по Сеггедскому тракту. Здесь-то их керговцы и встретили, и приветили, да так жарко, что ни один незваный гостюшка назад не воротился. А население малолюдной дотоле провинции увеличилось почти вдвое за счет беженцев из других частей Нардара.
* * *
— Господин управитель!
— Изыди! — рявкнул невысокий широкоплечий толстяк с остриженными "под горшок" седыми волосами. Восседая за безбрежным столом, покрытым измызган- ной скатертью, он грустно рассматривал гору сваленных перед ним пергаментов. В левой руке он держал серебряный кубок, доверху наполненный пенистым пивом, а в правой — чисто обглоданную куриную косточку. — Войко, дашь ты мне пожрать или нет? Сказал же — если не степняки, меня не дергать!
