— Охотно верю, — сказала дама с восхищением. — Сейчас посмотрим… У нас, конечно, есть старое издание тысяча девятьсот шестидесятого года. Но оно толщиной с Библию.
— Библия хороших манер, да,— сказал Сигмунд. — Я ее знаю.
Дама взглянула на него подозрительно. Не всегда было легко догадаться, говорит ли Сигмунд серьезно или шутит.
— Неужели ты ее читал?
— Листал, — сказал Сигмунд легко.— А что-нибудь более современное у вас есть?
— Да-а-а, у нас есть «Хорошие манеры в девяностые годы». В ней только сто девяносто страниц.
— Это как раз подходит. Можно взять два экземпляра?
— Два?
— Да, мы хотели использовать книги в нашем клубе.
Маркус содрогнулся. Не думает же Сигмунд раскрывать секретный клуб библиотекарше? Он сильно ткнул указательным пальцем в спину друга, но напрасно. Сигмунд уже сам понял, что вот-вот их выдаст.
— Я имею в виду… э-э-э… в нашем клубе этикета.
Теперь дама в самом деле была в полнейшем восхищении. Она нашла два экземпляра книги и предложила помощь, если понадобится дополнительная литература по теме.
После того как Сигмунд поблагодарил за предложенную помощь, а Маркус наступил на незавязанные шнурки, они покинули библиотеку и библиотекаршу, которая снова обрела веру в современную молодежь.
*
Маркус лежал в кровати и читал. Он дошел до девятой страницы «Как следует представляться»:
«Сегодня более чем когда-либо важно уметь правильно себя подать. Первое впечатление часто бывает решающим: очень важно выглядеть радостно и приветливо и, кроме того, представить свое имя так, чтобы остальные легко могли его запомнить, либо при помощи визитной карточки, либо произнося его громко и четко…»
Он положил книгу на одеяло. Выучить предстоит очень много. Если что-то в этой жизни он упустил, так это как уметь себя подать. Первое впечатление было, как правило, так себе. Он попытался вспомнить, когда в последний раз он выглядел радостно и приветливо, но ничего не вспомнил. А когда он четко произносил свое имя? Никогда. Мрачный и малоприветливый, он дошел до того, что его стали называть Макакусом, а тем, кто его так называл, он не предложил ничего, даже визитной карточки. Это все и объясняло. Может, именно поэтому его и дразнили. Потому что он выглядел так безрадостно. Он никогда не видел, чтобы радостных дразнили. Раньше он думал, что они радостные, потому что их не дразнят, но теперь он понял, что все наоборот. Они были радостными не потому, что их не дразнили, а их не дразнили, потому что они были радостными. Он стал жертвой чудовищного недоразумения и даже не подозревал, что разгадка находится за углом. В местной библиотеке. Эта книга была ни больше ни меньше практическим пособием к тому, как прожить счастливую жизнь. Дальше он читал, словно в горячке.
