Пляж был забит народом. Кто-то загорал, кто-то непрерывно забегал в воду и выбегал обратно, брызгал и лил воду на загорающих, кто-то плавал, кто-то нырял, хватал плавающих за ноги и тянул на дно. Райдар и Эллен Кристина стояли в воде и перекидывались мячом. Когда Сигмунд с Маркусом пришли, Райдар им помахал.
— Ты заблудился, Макакус, здесь нет ледников!
Почему-то Эллен Кристина делала вид, что не замечает их.
— Она по мне с ума сходит, — сказал Сигмунд. — Без сомнений. Пойдем в другое место.
Другая бухта находилась неподалеку. Там было не так хорошо купаться, потому что дно было полно камней, зато там было тихо, а у самого выхода из бухты стоял валун, с которого Сигмунд прыгал в воду.
Маркус сел на камень, подтянув к себе коленки, и смотрел на Сигмунда, который плыл спокойными широкими гребками. Он вынул письмо и еще раз прочел его. С прошлого раза оно стало еще лучше. Такое какое-то искреннее и открытое. Человеку нужно помочь. Он посмотрел на море. Сигмунда не было.
«Помогите! — подумал Маркус. — Он утонул!»
Он как раз собирался звать на помощь, но тут голова товарища показалась из воды прямо около камня.
— Ты должен ей написать, — сказал Сигмунд и вскарабкался на камень.— Ты ей нужен!
Маркус даже не заметил, что промок от воды, которую стряхнул на него Сигмунд.
— А?
— Ты должен написать ей еще одно письмо. От имени миллионера.
— Но я же не миллионер.
— Дело в том, — продолжал, вытираясь, Сигмунд, — что Диане Мортенсен плохо. Ей нужен кто-то, кому можно довериться. Могу поспорить, что она ждет не дождется твоего следующего письма. Если ты расскажешь ей, кто ты на самом деле, ей будет очень неприятно. И тогда ты будешь виноват.
— С чего это?
— Просто я это чувствую. Вспомни про Мэрилин Монро. Ты себе никогда не простишь, Маркус.
— Если что?
— Если не напишешь ей письмо.
— От имени миллионера?
— Да.
— Боюсь, мне не удастся соврать ей еще раз, Сигмунд. Не Диане Мортенсен.
— Я тебе помогу, — сказал Сигмунд спокойно. — У тебя с собой нет ручки и бумаги?
— Есть, — ответил Маркус, — случайно.
*
— Ну вот, — сказал Сигмунд, — неплохо, сказать по правде. Прочти вслух.
«Дорогая Диана! — начал Маркус — Да, мне кажется, я теперь могу называть тебя просто Диана. Ощущение связи между нами, которой препятствует время и расстояние, усилилось после того, как я прочел твое последнее письмо. Я просто узнал в нем собственные чувства и впал в глубокую меланхолию, но одновременно испытал большую радость. Радость оттого, что ты существуешь. Теперь я скромно надеюсь, что ты тоже испытаешь такую же радость от моего письма. Диана, меня тешит слабая надежда, что я смогу подарить тебе немного непосредственности и жизнелюбия, которые нам так нужны, чтобы радоваться простым вещам. Я сам часто наслаждаюсь природой. Маленький цветок сон-травы с розовыми листьями и голубыми лепестками, карликовая береза, которая крепко цепляется за каменистую землю, ледник в его замерзшей красоте и солнце, когда оно, свежее и отдохнувшее, поднимается над горами. Когда я все это вижу, я понимаю, что живу! Что я и природа — это одно целое и что времени в каком-то смысле больше не существует. Да, Диана, я часто задумывался, что же такое время, и понял, что согласен с поэтом Гюннаром Райсс-Андерсеном, который сказал так: „Время — это расстояние в заколдованном пространстве"! Если ты понимаешь, о чем я. Ты — в Голливуде, а я — в Норвегии, но мы находимся в одном пространстве, а космические волны, которые соединяют твою жизнь с моей, не знают государственных границ. Я часто говорю: „Радуйся малому!"
