И она осталась в опостылевшем Лонгйире, все глубже погружаясь в острую тоску и ощущение собственной никчемности. Дни смешались с ночами, закрутились в каком-то сером хороводе. Выхода не было, хоть веревку мыль…
Вот в этот далеко не лучший момент своей жизни Валентина Берестецкая встретилась с молодыми экологами с международной гринписовской базы. Она сразу почувствовала в «зеленых» родственные души: люди открытые, задорные, веселые, воодушевленные прекрасной идеей – сделать планету чище. У нее появились друзья, появилась цель и, наконец, появилась осмысленная работа, которую она умела и любила делать.
На базе Берестецкую тоже полюбили. За спокойный, уверенный профессионализм, а пуще того за ее добрый и веселый характер.
Сейчас Валентина в обществе пяти признанных ветеранов гринписовской базы пила свежесваренный кофе и с некоторым неудовольствием слушала беседу корифеев. Дело в том, что ее любимая Россия поминалась в беседе не самым приятным образом. Разговор шел на английском – этот язык понимали все собравшиеся.
– Я не доверяю русским, – темпераментно жестикулируя дымящейся сигаретой, говорил поджарый сорокалетний швед. – Если там действительно свалилась отработанная ракетная ступень, то эти «гидрографы» затем и посланы, чтобы помешать ее обнаружить! И они, будьте уверены, постараются помешать.
– Ну откуда такая презумпция недоверия? – вяловато возразил его сосед. – Почему вы, Ульф, сразу подозреваете этих ребят в дурных намерениях? Я имел дело с русскими. Вполне приличные люди!
– Вы неправильно поняли меня, Стен! Дурные намерения здесь ни при чем. Они впрямь неплохие люди, но только пока дело не касается экологии! А вот экологическое сознание у них, к несчастью, выключено полностью. Я не о присутствующих, – швед улыбнулся Валентине. – Я про общую тенденцию. Они загадили природу собственной страны, а на природу Скандинавии им вдвойне наплевать. Говорите, приходилось иметь с ними дело? Так вот, мне тоже приходилось! Как одному из координаторов Общеевропейского проекта охраны окружающей среды. Представьте, в Москве существует даже Министерство охраны природы. Знаете, с каким штатом? Вы не поверите – в шестьсот человек!
– Фью! – присвистнул изумленный Стен. – Да чем же занимается такая прорва чиновников?
– Бездельничают, – пожав плечами, ответил Ульф. – Проедают казенные средства. Которых им выделяют не так уж мало. Есть сеть институтов, фондов, центров всего, что может выдумать настоящий бюрократ. Бесконечные загранкомандировки, коллегии, еще бог знает что, а результаты? Они даже не сумели возбудить ни одного судебного дела о нанесении ущерба природе! Для сравнения: в моей родной Швеции не меньше половины всех проектов природопользования проходит через суд. И пусть кто-то только попробует срубить мешающее ему дерево или вылить в озеро какую-нибудь отраву! Или хоть лесную мышь застрелить без лицензии. Живо оштрафуют так, что без штанов останется. Это если за решетку не угодит.
