Вспомнив совет Погульской, Парамонов кивнул:
– Яснее не бывает.
– А что касается причастности Кайзера к убийству Потаниной, так это – полная чушь. Вспомните, кто Кайзер и кто Потанина. Зачем ему браться за такое грязное дело? Он дорожит своей репутацией… Молчите? Молчите, потому что понимаете: не правы. Ведь у вас, кроме фантастических предположений, ничего нет. Ни-че-го! А я, простите, привык верить фактам. Я лично выезжал на место происшествия и могу засвидетельствовать, что Суслова убило током! Эксперты подтверждают это.
– Но вы же не будете отрицать, что в десяти случаях из ста результатам экспертизы не стоит верить, – не выдержал Парамонов. – Здесь, на мой взгляд, именно такой случай.
Сказал и тут же понял, что погорячился. Не следовало разговаривать с Бубашкиным в таком тоне. Последствия не заставили себя ждать: тот побледнел и, не сводя с Парамонова пронзительного взгляда, с раздражением выпалил:
– Вы целую неделю занимались расследованием смерти Потаниной самостоятельно! На свой страх и риск я предоставил вам это право. Но сейчас жалею об этом. Потому что итог вашей работы – нулевой.
Тут бы Парамонову промолчать, дабы неприятная ситуация чуть-чуть разрядилась. Однако его понесло.
– Вы хотите сказать, что моя версия бесперспективна? – спросил с вызовом.
– Да.
– По вашему выходит, что я – полный кретин, а вы – гений сыскного дела? Пусть так. Только не забывайте, господин гений, что если бы не оперативники, которых вы ни во что не ставите, то и вас бы, гениев, не было… Пока вы протираете штаны в кабинетах и выдвигаете перспективные версии, мы копаемся в грязном белье. Сидим в засадах, спим по четыре часа в сутки, и все это ради того, чтобы вы могли получить полное удовлетворение от собственной значимости. При этом у вас, у гениев, есть одно преимущество – возможность подработать в частной фирме юрисконсультом. А у нас, дебилов, на это не хватает времени. Сутками напролет мы вынуждены иметь дело со всяким дерьмом: с ворами, убийцами и насильниками. Понятное дело, по сравнению с вами мы – полное ничтожество?!
Бубашкин здорово растерялся. Но, взяв себя в руки, холодно уточнил:
– Вы закончили?.. А теперь позвольте высказаться мне. Во-первых, дело об убийстве Потаниной пока находится в моем производстве. И именно я решаю, какая версия предпочтительнее. Во-вторых, никто не давал вам права оскорблять меня. Что же касается вашей работы, то ее единственный результат: смерть Дробыша и самоубийство главного свидетеля. Да вы на меня молиться должны, что мне удалось отмазать вас от служебного расследования! – Бубашкин с досадой махнул рукой. – Ладно, идите и продолжайте отрабатывать версии: «убийство на почве сексуальных отклонений» и «убийство на почве корыстных побуждений». Результаты должны быть готовы к завтрашнему утру. И в письменном виде.
