— Да… наверное, так. Положить тебе еще кусочек мяса? После ужина Вэйн устроился в своем кресле. О табаке и газетах оставалось только мечтать, а правительство не торопилось выполнять обещание относительно новых радиостанций и телестудий. Тем не менее у него имелась огромная библиотека из собственных книг и тех, которые он спас, унеся из колледжа. Кое-что, конечно, уже потеряло свою актуальность, но большинство из них не принадлежало времени. Он открыл потрепанный том и взглянул на строки, знакомые с детства:
При всем при том, при всем при том,
Могу вам предсказать я:
Настанет день, когда кругом
Все люди станут братья.
[7]«О, как бы мне этого хотелось. Как часто я мечтал об этом дне! И даже если Берне прав, подойдут ли к мутантам слова простого пахаря? Лучше посмотрим, что скажет другой старый пьяница…»
Пируем в доме канувших во тьму,
И лето вновь к зениту своему
Бежит, но ведь и мы с земного ложа
Уйдем и станем новым ложем — но кому?
[8]Он перевел взгляд на Аларика. Мальчик растянулся на полу рядом с полукругом из раскрытых книг. Он что-то быстро выискивал то в одной из них, то в другой, самозабвенно листая страницы. Пустую синеву в глазах сменило непонятное голубое мерцание. Вэйн взглянул на книги: «Теория функций», «Ядерная механика», «Руководство по химии и физике», «Принципы психологии», «Термодинамика», «Ракетостроение», «Введение в биохимию»… Разве можно усвоить такой материал, перелистывая страницы и чередуя тексты разных книг? Этого не могли бы сделать даже величайшие гении в истории человечества. А какой бессмысленный набор… Он так и знал — просто Аларику нравится переворачивать страницы. Неужели мальчик действительно… слабоумный?
«Ладно, я просто устал. Наверное, лучше всего пойти в постель, — подумал он. — Завтра воскресенье. Можно устроить себе выходной и как следует выспаться».
В банде Ричарда Хаммера насчитывалось около пятидесяти мужчин и с десяток женщин, таких же тощих, хитрых и злых. Отряд медленно продвигался вдоль реки. Люди шепотом проклинали острые камни, которые впивались в босые ступни. Обломок луны над головой едва просвечивал сквозь облака. Вода бурлила на скользких порогах, и неверный лунный свет превращал ее в черную жидкую смолу. Холодный ветер шуршал и посвистывал в листве, как зловещий дух ночи. Где-то далеко залаяла собака, и, словно в ответ, в какой-то полумиле от них замычала одичавшая корова. Сырая и темная ночь ожидала зла и кровавой жертвы.
