Омрачали спокойный горизонт вневедомственной охраны лишь надоедливые домушники и мелкие несуны. Тогда еще уголовники в Чечне не овладели искусством взлома. Но с какого-то времени то в одном, то в другом отделении сберкассы стали случаться крупные грабежи со взломом. И никаких следов.
Коллеги из ОБХСС беспокоили начальство вневедомственников, но то лишь обещало усилить бдительность своих стражей социалистической собственности. Наконец грабитель засветился на автоматических фотокамерах в Госбанке республики.
Но на фотографиях он красовался в черных очках, усах и окладистой бороде. Голову прикрывала скромная черная беретка. Со временем составили и фоторобот по описаниям свидетелей.
Как-то на совещании раздали карточки с фотороботом предполагаемого медвежатника.
— Ну вылитый наш Казбек, — усмехнулся Алексеев. Офицеры громко рассмеялись, а Казбек Агланов громче всех…
Этот следственный казус давно стал хрестоматийным — на бандита вышли чисто случайно. Подполковник Талибов забыл ключи от служебной машины в кабинете Агланова.
— Возьми у меня на столе, — бросил ему на ходу Казбек и вышел по какой-то надобности из кабинета.
Талибов пошарил на столе — и надо же ему было заглянуть в дерматиновую папку Агланова! — там лежали черные очки, накладные усы, борода и та самая черная беретка…
Судебный процесс прошел, разумеется, под сурдинку. Несмотря на папу в Министерстве юстиции в Москве, Агланов получил-таки свои десять лет.
Через полгода Талибов по-дружески предупредил Алексеева:
— Смотри, Саша, придурку Казбеку взбрело в голову, что это ты сдал его следователям.
Алексеев сначала только рассмеялся, но потом, когда его «случайно подрезали» в темном переулке какие-то бандюги, призадумался в госпитале. Жена забрала ребенка и укатила на Украину. Оттуда в каждом письме звала к своим родным.
Но Алексеев не был бы гонористым Сашей Ленским, если бы внял этим предупреждениям. То была его самая яркая и непростительная блажь. Уже сам Талибов уговорил начальство вневедомственной охраны сделать Алексееву перевод в Армавир, но Алексеев и тут уперся.
Когда же почти весь город пришел на похороны родителей Алексеева, зарезанных в собственном доме с невероятной жестокостью, ребята из милиции говорили ему уже в открытую: «Дурак, у них тут если мужчина не сидел в тюрьме, он — не мужчина! Они все кровным родством повязаны!..»
Как в воду глядели ребята. Вскоре в отношении Алексеева начальство сфабриковало какое-то пустячное дело, и его посадили в следственный изолятор.
