Элизабет принялась мерить шагами небольшую комнату в западном крыле Данливи, куда ходила исповедаться, пытаясь облечь свои мысли в словесную форму. Она проснулась этим утром, как и каждым утром после прибытия Роберта, в полном смятении мыслей и чувств, Еще одна беспокойная ночь – шестая – была полна странных снов и не избавила Элизабет от донимавших ее сомнений. Солнце еще не поднялось, когда эти сомнения пробудили ее ото сна. И когда она взглянула на человека, который лежал рядом с ней в ее кровати…
– Леди Элизабет, вы должны снять камень с вашей души, если я могу вам в этом помочь.
Элизабет нахмурилась, ее взгляд остановился на декоративной тарелке для свечи, примостившейся на камине. Отец Павел не одобрял использование новомодных песочных часов, предпочитая старый и испытанный метод измерения времени. На тарелке на камине стояла свеча с насечками, промежутки между ними соответствовали одному часу горения. Это были не песочные часы, однако они напомнили о соглашении между ней и Робертом.
Соглашение, которое они должны выполнять и сегодня, поскольку оно распространяется на недельный срок после его возвращения в замок.
Вид свечи вызвал в Элизабет тревожные чувства, и, чтобы избавиться от них, она повернулась к отцу Павлу и сложила руки на груди.
– У меня есть сомнения относительно моего мужа. – призналась она наконец.
Отец Павел чуть поколебался и спросил:
– Что за сомнения?
– Он – не тот человек, которого я знала. – Она с силой прижала руки к груди, пытаясь справиться с внутренним беспокойством. – Когда этот человек еще проходил через ворота Данливи, он показался мне посторонним, святой отец. Не представляю, как справиться со своими страхами и снова воспринимать его как своего мужа.
Отец Павел молча кивнул, потом пристально посмотрел ей в глаза:
– Должен задать вам деликатный вопрос, леди. Эти опасения возникли у вас после вашего… интимного воссоединения?
Элизабет уже в который раз почувствовала, что краснеет.
– Нет. Мы еще не возобновили наш брак в этом смысле, – ответила она хриплым шепотом и, мгновение помолчав, добавила: – Но если бы даже возобновили, это ничего не изменило бы в моих сомнениях.
Отца Павла явно удивило это признание, однако он постарался не выдать своих чувств:
– Это ваш муж принял такое решение, или это ваш выбор?
– Это было его предложение.
Она отвела взгляд, не желая признаваться ни в том, что частично и она была автором этого соглашения, ни в том, какой прием устроила Роберту в спальной комнате. Чтобы скрыть свое замешательство, она снова посмотрела на священника и добавила:
