Когда наконец она покончила с этим, Александр вдруг понял, что у него пересохло в горле. Элизабет была восхитительна со своими золотистыми как мед волосами – гладкими, шелковистыми, свисающими на бедра. Еще больше возбуждало то, что неровный свет проникал сквозь тонкую ткань ее блузы и обрисовывал контуры фигуры, дразня и мучая его.
Хорошо еще, что нижняя часть его тела была скрыта тенью от стола. Верхний свет выдал бы его возбуждение.
Александр не мог двинуться с места. Он стоял у стола, словно прикованный к полу, чувствуя, как вскипает кровь.
Элизабет соизволила бросить на него быстрый оценивающий взгляд, но, к счастью, увидела лишь башмаки.
– Что, милорд, ты намереваешься спать этой ночью полностью одетым?
– Еще не решил, – отважился произнести Александр и удивился, что голос его прозвучал так хрипло.
Но, произнеся эти слова, Александр вдруг вспомнил то, что долго хранилось в дальних уголках его памяти. Время, проведенное в братстве тамплиеров, и последующие мучения в руках инквизиции заставили его почти забыть о традициях нормальной жизни. Сейчас он не мог вспомнить, является ли обыкновение спать обнаженным обычным для лордов и леди под прикрытием полога на кроватях, особенно в жаркие летние месяцы.
Он снова судорожно сглотнул.
Пожав плечами, Элизабет немного отвернулась от него и начала развязывать тесемки на своей блузе на запястьях. Александр обнаружил, что у него снова замерло дыхание. Но он не в силах был отвести от нее глаза. Поскольку она стояла, повернувшись к нему в профиль, он мог видеть контур ее налитых грудей, оканчивавшихся сосками, которые с восхитительной твердостью выпирали под одеждой. Это зрелище дало новую энергию его поднявшемуся мускулу, который стал таким неудобным, тяжелым и горячим, что Александр прикусил губу, чтобы сдержать стон, и сменил положение, чтобы Элизабет не могла увидеть столь явное свидетельство его желания.
Но как только ему удалось справиться с собой, Элизабет, покончив со всеми шнуровками и тесемками, рывком стянула через голову блузу, оставшись совершенно обнаженной под его пристальным взглядом.
Александр почувствовал, как что-то сдавило грудь. Пришлось сжать край стола с такой силой, что волокна дерева крепко впечатались в его ладонь.
Боже милосердный!
Его глаза буквально впитывали то, что видели. С таким же наслаждением жаждущий пьет холодную воду из кубка. Элизабет Селкерк была стройной во всех надлежащих местах и имела изгибы именно там, где надо. Ее грудь была зрелой и округлой, соски – нежного кораллового цвета. Золотистые волосы падали на спину и доходили до того места, где сходились ее бедра. Она притягивала его взгляд, как сирена, заманивающая свою жертву на скалы.
