– Но я еще не получила то, о чем просила.
– Именем всех святых, ты, женщина, явно испытываешь мое терпение. Я освободил тебя, хотя это с моей стороны было безрассудно. Чего еще ты хочешь?
– Скажи мне, какая погода была во время нашего венчания.
– Что? – Несколько мгновений Александр смотрел на нее, разинув рот, потом издал стон досады. – Ты не можешь требовать от меня, чтобы я помнил подобные вещи. Я – мужчина, а не какая-нибудь падающая в обморок девица.
Элизабет лишь подняла брови, глядя на него и явно ожидая ответа. Александр нахмурился. Его учителя ничего не говорили ему о погоде, которая стояла во время свадьбы Кинкейда или в какой-либо еще день. Однако он помнил, что эта свадьба состоялась в октябре, после завершения сбора урожая. И если она была в Шотландии, в это время года…
Он решил действовать наугад в надежде, что ему повезет.
– Лил дождь.
Когда она сразу после этого задала ему следующий вопрос, он едва смог удержаться от вздоха облегчения.
– Место рождения моей матери?
– Северный Йоркшир.
– Мое любимое времяпрепровождение?
Он снова поднял брови.
– Надеюсь, оно не связано с кинжалами.
Она никак не прореагировала на его укол. Вздохнув, он выложил информацию относительно супруги Роберта Кинкейда, которой его обеспечили, посылая сюда:
– Мы вместе были недолго, леди, но если память мне не изменяет, вы любили играть в мерелс.[3] Вы также любили танцевать, ездить верхом и ежедневно брали лошадь, если позволяла погода.
Элизабет прекратила вопросы. Ее лицо ничего не выражало в неровном свете пылающего камина. Тем не менее она не сводила с него изучающего взгляда, словно хотела заглянуть ему в самую душу.
Ну пускай пытается – она ничего не разглядит. Он научился умело скрывать свои мысли и эмоции не только вовремя своей трудной службы рыцарем-тамплиером – несколько лет он старался об этой службе не вспоминать, – но также в аду допросов инквизиции. У него не было иного пути; раскрытие своей истинной природы не дает ничего хорошего, лишь снабжает врага оружием, которое он использует против тебя самого.
– Тогда напомни мне, – наконец продолжила она, – что ты сказал, чтобы убедить моего отца, что будешь для меня хорошей защитой?
Совсем легкий вопрос. Его учителя знали ответ на него не только из допросов Кинкейда, но и из расспросов его близких товарищей, захваченных вместе с ним на границе.
Александр сжал челюсти и силой выдавил из себя слова, словно заново переживая то, что тогда говорил:
