— Это конечно. Да, вот еще что, твое демонское. Ты меня просил узнать о монахах-работорговцах…
— Да, — Ингви сразу как-то напрягся, — что-то интересное разнюхал?
— Разнюхаешь тут, как же… Монахи-то — непростыми оказались. Своих старичков заперли в сарае, никому туда заглядывать не позволили. Сами и еду носили, сами и бадейку потом вытащили…
— Какую бадейку? — не поняла Ннаонна.
— А с тем самым бадейку, чего я по ваших милостей воле каждый день хлебаю, — пояснил альдиец, — вот… Сами-то монахи в зале не сидели, получат свою жратву — и с ней уходят… Так что никто о них ничего не знает. Расплатились чудно — дали трактирщику золотую монету и сдачу всю до гроша стребовали. Монета, слышь-ка, не простая. Полновесная, из чистого золота — трактирщик говорит, фальшивая.
— Не понял?
— Ну не имперским казначейством выпущена. Уж меня-то в этом на Северной стороне научили разбираться. Имперская монета — в ней золото с примесями, она может быть чуть легче весом, а ту денежку, что монахи ему дали, ее трактирщик мне показал. Точно — фальшивая. И вес слишком хороший, и золото в ней слишком чистое… Фальшивая монета!
* * *
— Та-ак, ну хорошо, — протянул Ингви, — значит, монета у них была фальшивая и очень непростая…
— Точно, твое демонское, — кивнул сержант, — кто ж, слышь-ка, делает фальшивую монету такой, что она дороже настоящей?
— Наверное тот, кто боится, что его станут спрашивать о происхождении этой монеты.
— Ну, не скажи, твое величество! Монета-то фальшивая, как ни крути — и трактирщик это сразу понял.
— Ну и что с того, что понял? К монахам с этим золотым кинулся? Или нет?..
— Так он это… Монетку, слышь-ка прижал. Он ее подпилит до обычного веса, или еще как…
— Вот именно. Он взял монету молча и виду не подал, что что-то заподозрил — а им того и надо, хитрецам. А что, если мы этих монахов сейчас пощупаем, а?
— Не выйдет, твое демонское. Они ж ушли давно.
— Как ушли?! Что ж ты…
— А чего я?.. У вас с графом дела, слышь-ка, с утра до ночи — так куда ж мне встревать-то? Сказано было за монахами последить, так я последил… А ушли они со своими кандальниками — так что, мне за ними следом бежать? А войско наше — за ним тоже пригляд нужен, не разорваться же мне, пока господин капитан барышне слезы утирает…
Ннаонна быстро шагнула к сержанту, Ингви предусмотрительно, подхватил ее под локоть и рявкнул:
— Никлис!
— Виноват, лишнего ляпнул… Покорно прошу извинить…
— Вот именно — лишнего, — Ингви, конечно, не стал ругать распустившего язык сержанта, поскольку, в сущности, тот был прав, — а когда монахи смылись?
