– И как же они должны выглядеть?
– Как обычно… А впрочем, я не знаю, – настроение вещуна вдруг резко изменилось в худшую сторону. – От вредоносцев всего можно ожидать. Только боюсь, что их здесь уже и в помине нет.
– Жаль. А я хотел на них хоть одним глазком глянуть.
– Этого счастья тебе еще хватит, – посулил вещун, поспешно удаляясь. – Вдоволь нахлебаешься… Но сегодня вредоносцы крепко насолили тенетникам!
Похоже, он был даже рад такому развитию событий.
Очень скоро я понял причину, заставившую вещуна ретироваться.
Все небо, словно в снегопад, покрылось танцующими по ветру пушинками, которые по мере приближения к земле быстро превращались в белые кляксы, а потом и в пышные султаны.
Тенетники, вылетевшие сегодня на охоту или по каким-то другим делам, наверное, уже прослышали о случившемся и теперь возвращались всем скопом. Можно было легко представить себе чувства, обуревавшие летунов, разом лишившихся и своего жилья и своих сестробратьев, а потому вещун решил потихонечку смыться, дабы не угодить кому-нибудь из них под горячую руку. Похвальная предусмотрительность.
Приземляющиеся тенетники на какое-то время да же затмили белый свет – казалось, что поселок накрыла огромная тюлевая штора. Сразу возник сумбурны многоголосый гам, неизбежный при любой большо беде. Уж если повседневный говор тенетников напоминал стенания, то стенания у них были – впору уши за тыкать.
Многократно умноженные силы возобновили прочесывание местности, из соседних поселков вызвали подмогу, повсюду выставили дозоры, но и эти меры не дали никаких результатов. Враги, так и не явившие свой истинный лик, словно растворились.
Лишь в пятистах шагах от поселка нашлась иголка по общему мнению, принадлежавшая прежде безвестно сгинувшему разведчику. Ее долго и внимательно рассматривали со всех сторон, а затем присоединили к зловещей куче, в которой лежали не только целиком сохранившиеся тела, но и их отдельные фрагменты (уж если страшный клюв зверюги попадал в кого-нибудь, то от бедняги только клочья летели).
Спустя какое-то время, потраченное на бурные дебаты, тенетники приступили к вскрытию злосчастного крюконоса, ставшего если и не зачинщиком, то главным исполнителем диверсии. В ход пошли иголки, которые, как оказалось, могли заменять не только стрелы но и ножи.
Не дожидаясь, пока зловонная требуха зверя вывалится наружу, я поспешил прочь. Глумление над мертвым телом, будь то человек, скончавшийся по неясным причинам, или кабанчик, предназначенный на съедение, всегда вызывало у меня глубокое отвращение. Даже процесс потрошения курицы шокировал меня, что нередко служило поводом для насмешек сверстников.
