— Я хотел бы закончить фильм этим эпизодом. Плоские крыши бакинской Крепости — вы ведь помните, какие они? — громоздятся друг на друге и рядом друг с другом на разных уровнях, а дальше виден краешек моря. Так вот, я снял бы кадр — эти крыши, а на одной из крыш девушка — тонкая, стройная, высокая и, самое главное, с чистым-чистым юным лицом — ну, скажем, какой была Тахмина когда-то — он тут же наклонился и с улыбкой поцеловал руку Тахмины, — шучу, шучу… Так вот, она развешивает белье. Белоснежные простыни. Я много раз видел все это в детстве, и на всю жизнь мне это запомнилось. Танец девушки в черном платье, движение белых простыней на крыше на фоне синего летнего неба. И легкий ветер. А вдали море, синее небо, и, когда ветер вздувает простыню, она выглядит как парус. И крыша — это палуба, и дома Крепости словно плывут в море… То есть, понимаете, это образ чисто пластический, я его вижу, стоит закрыть глаза. Но он для меня и многозначен: порой мы паруса делаем простынями, а я хочу показать, как простыни становятся парусами! Помню, я даже стихи когда-то написал — давно, в молодости:
Что снится простыням,
Грязным, залежалым простыням?
Что они паруса в далеком южном море.
«Тени южных морей» — был такой фильм. Прекрасное название…
— Давай выпьем за тебя, Мухтар, — вдруг прервала его монолог Тахмина. — Хоть мы и пьем без тостов, я все же хочу выпить за тебя. Я много говорила о тебе Зауру. Заур тоже для меня близкий и родной человек. («Тоже», — отметил про себя Заур.) Так вот, Зауричек… («Зауричек»?!) Мухтар — это такой человек, который и в трудный час твоей жизни придет тебе на помощь, придет бескорыстно, ничего не требуя взамен, никак не подчеркивая своего благородства…
— Ну, хватит, перестань, — сказал Мухтар. — Что за елей! Еще неизвестно, насколько я бескорыстен. Давайте-ка лучше выпьем.
— Нет, — сказала Тахмина с хмельной настойчивостью. — Я хочу еще два слова сказать, и не перебивай меня, пожалуйста. Бывают друзья — они рядом только в хорошие твои дни — грош им цена. Бывают друзья, которые познаются в беде, — это настоящие друзья, бесценные друзья. Но если друг познается только в беде, а в радости его не видать, по-моему, это тоже какая-то однобокая, хмурая дружба. Истинный друг тот, кто не оставит тебя в беде, но и в радости твоей он не посторонний, а тем более — не завистник. Нет, он способен разделить твою радость, он радуется за тебя и с тобой. Если это и не его личная радость, а твоя радость его радует, ты — его радость. Его радость — это… Что-то я запуталась. Видимо, перебрала. Словом, за тебя, Мухтарчик!
