– Никто точно не знает, а я знаю, что убили Федю моего. Эх, денег из-за этих поганых. Деньги, деньги – кто их только придумал проклятых? Всё ведь из-за них. А милиции бы только дело прикрыть, они разве правду искать будут? Им бы только дело закрыть. Вон на той неделе по телевизору показывали, что они за взятки творят. Убили муженька моего драгоценного, а милиции только бы наверх отчитаться и преступников не искать. Они со мною и говорить-то не хотели. Всё твердят только, что сам он упал.
Тетя Клава уронила голову на руки и горько заплакала. Я посидел немного и решил идти домой.
– Пойду я тетя Клава, – тронул я за плечо хозяйку. – Пойду, а то завтра на работу с утра.
Она подняла на меня сырые от слез глаза и кивнула головой, но не успел я ступить на порог, как тетя Клава остановила меня.
– Погоди Андрей. Помоги мне, еще хотя бы разок. Сходи ты к этому бандиту и возьми у него две тысячи. Федя ведь их честно заработал. А мне сейчас деньги очень нужны. Поиздержалась я с похоронами, в долги влезла. Помоги. И еще вот чего, мне тут к субботе штакетнику обещали привезти, ты уж с огородом помоги, мне ведь теперь помощи ждать не то кого.
Тетя Клава так жалобно смотрела на меня, что я кивнул головой в знак согласия сразу на обе просьбы и вышел. Переходя через улицу к своему дому, я был схвачен за рукав крепкой рукой Кокоса. Он попросил рассудить их спор с дачником Сергеем Сергеевичем. Спор был очень серьезным и своевременным. Спорили мужики о том, в какой валюте выгодней хранить сбережения: в долларах или в евро. Теоретик Кокос настаивал на долларах, а практик Сергей Сергеевич делал упор на евро. Мое сообщение о том, что храню сбережения в рублях да в кармане, к тому же ни копейки из этого кармана сегодня никому давать не намерен, было воспринято подозрительно – насмешливо обеими сторонами и они, потеряв ко мне всякий интерес, пошли искать другого эксперта, благо на улице подобное добро ещё имелось в достаточном количестве.
Об обещании тете Клаве, получить долг с бандита я внезапно вспомнил на стоянке около районного банка, где по делам службы скучал на следующий день. Я попытался отогнать прочь эту глупую мысль, но она не поддалась и стала, словно назойливая муха резво носиться по лабиринтам моего сознания.
– Глупость, – отмахнулся я от воспоминания о данном слове. – Как это интересно я с него деньги потребую? Я, что крутой герой, какой-нибудь? И больно он меня слушать станет, бандит этот. Двинет по кумполу без разговоров и поминай, как звали.
