Она уже три года живет в Америке, мы с Алексом, ее мужем, едва уговорили ее, что я достаточно взрослая и могу пожить одна. У родителей Алекса там большое семейное дело, отцу нужна его помощь, и я сказала Татьяне, что она не должна быть такой эгоисткой и держать парня в России.
В прошлом году я к ним ездила на все лето, и мне очень понравились родители Алекса. Они все – американцы русского происхождения. Теперь в моей электронной почте есть письма на корявом русском языке от Дэна, приятеля Алекса, который был очень огорчен моим отъездом. Он пишет мне на русском, а я ему – на английском. Мы оба довольны, так как каждый имеет практику в иностранном языке.
За Татьяну я очень рада. На новом месте она не потерялась, сейчас работает редактором какого-то раскрученного русскоязычного литературного сайта, в курсе всех наших книжных новинок. Иногда я именно от нее слышу, к своему стыду, новые имена в российской литературе. В свое время с ее подачи я открыла для себя Улицкую, а этим летом она мне рекомендовала почитать Славникову, но увы! То ли у меня литературный вкус приземленный, а только я не осилила пятнадцатистрочные абзацы Славниковой, состоящие из одного предложения. Да и тематика оказалась далека от меня. Так что я дипломатично доложилась Татьяне, что книгу прочитала, а сама по-прежнему по воскресеньям хожу в книжный магазин. Там меня хорошо знают в отделе детективной литературы, и всегда оставляют новинки.
В понедельник утром шел дождь со снегом, ветер противно забирался под полы моей короткой шубейки, бросал в лицо горсти холодных брызг.
Я пробежала два квартала от метро и бегом поднялась по лестнице.
Едва успела повесить шубку на плечики, как появился Антон Дарминов, из юридической службы. В руках у него была кипа папок и коробка конфет, которую он вручил мне. Он подсел к столу, и мы вплотную занялись редакцией документа.
Появившаяся Алена включила кофейную машину и неодобрительно посмотрела на Антона, чей стул стоял слишком близко от моего кресла.
Не стесняясь его присутствием, она громко сказала:
– Геля, ты учти, что Антон у нас – известный бабник. От любви к нему у нас, что ни месяц, кто-нибудь попадает в число пострадавших.
Дарминов нахмурил брови на красивом мужественном лице:
– Алена Игоревна, надеюсь, себя вы к ним не причисляете?
Алена фыркнула прямо в чашку с кофе.
– Еще чего! Попробовал бы ты подкатиться.
Антон засмеялся:
– Ага, дурак я, что ли? Я еще не забыл, как ты меня тогда в ресторане отшила.
