Нина вздохнула:
– Значит, ты решил выпустить голубку?
– Какую голубку?
– Ну, это такая история-сказка из средних веков. Голубка была веселой и нежной, она томилась в клетке, и человек поддался на ее уговоры и выпустил ее, зная, что ей угрожают опасности и беды, когда он перестанет оберегать ее. И действительно, через некоторое время голубка вернулась к нему, крылья ее были обломаны, и сама летать она уже не могла. Человек обрадовался, вылечил ее, но голубка уже не могла быть такой, как прежде. Больше человек и голубка никогда не были счастливы, как раньше.
Я мрачно нахмурился:
– И о чем твоя поучительная история? Мне следовало запереть ее на замок?
Нина помолчала.
– Знаешь, современные мужчины не любят говорить о любви вслух. Почему-то я думаю, что ты ей предоставил право самой догадываться о своих чувствах. И еще: рыцарские времена прошли безвозвратно, но люди-то остались прежними. Ты должен был бороться за нее, говорить ей о своей любви, совершать подвиги в ее честь. Ладно подвиги, но хотя бы поступки! Ты должен был схватить и увезти ее на необитаемый остров, держать ее руки, целовать ладони!
От ее слов в моей голове что-то сместилось, и я почти злобно сказал:
– Я и сделал все это! Увез ее на новый год на свою дачу, а там… Ненадолго хватило моего благородства, а когда я узнал, как она дышит во сне, как у нас все может быть…Мне тридцать шесть лет, я каких только баб не видел, а такого со мной никогда не было. Я думал, что так будет теперь всегда, я даже не мог с ней находиться в одной спальне, понимаешь?! А она пришла ко мне на озеро, в дурацкой куртке и унтах, молчала и неумело затягивалась сигаретой. Это как?! И я понял, что я – дурак, что произошедшее между нами ночью ничего для нее не решает, что она, может, уже жалеет обо всем…
Она подняла голову:
– Ты, наверное, ждешь от меня слов сочувствия? Не буду я тебя жалеть. Ты, Павел, даже не знаешь, какой ты счастливый! И поверь мне, все у вас будет хорошо.
И было в ее словах столько убежденности, что я поверил ей. Вот и не хотел, а поверил!
В комнате затрезвонил телефон, Нина принесла мне трубку.
Хмурым голосом Петер спросил:
– Ну, вы готовы?
Я удивился:
– Ты чего не поднялся?
После секундной паузы Петер уже повеселевшим голосом спросил:
– А я не помешаю?
Я искоса глянул на Нину: вон у нас, оказывается, как обстоят дела, и сердито спросил:
– С каких это пор ты у нас такой деликатный стал?
Он посопел в трубку, потом засмеялся:
– Иду.
