– Смерть, смерть, смерть! – с энтузиазмом завопила малышня.
– Смерть? – не веря своим ушам переспросил Алерик. – Но не кажется ли вам, что это немного… – Палка воткнулась ему меж ребер, он поперхнулся и замолчал.
– Молчать! – сурово приказал предводитель. – Вилланам не позволено открывать рот!
– Эрик! – возмущенно прорычал Жофре.
– Ладно, ладно! – сдался Эрик. – Скажите, сэр рыцарь, а не договориться ли нам?
– Что значит «договориться»? – голосом, полным презрения, осведомился предводитель.
– Ну, скажем, вы прикажете своим людям отпустить нас, а я после того, как стемнеет и в замке поужинают, принесу вам целую корзину сладких булочек – самых вкусных, какие только есть на всем белом свете! Я велю, чтобы их специально испекли для вас!
Это предложение было встречено возгласом одобрения.
Предводитель впился в лицо Эрика долгим испытующим взглядом, потом повернулся к своим:
– Что скажете, ребята? Вам это предложение по душе?
– Да, да, да! – раздались нестройные вопли малышни.
– Тогда отпустите пленников, – милостиво кивнул предводитель, и десяток маленьких рук немедленно разжались.
Недавние враги в одно мгновение превратились в ватагу восторженно визжавших малышей, которые с воем и хохотом навалились на Алерика и Жофре, награждая их тумаками и дергая за волосы.
Эрик даже присел, чтобы сполна насладиться их детским восторгом. Он ерошил мальчишкам волосы, шутливо дергал за уши и наконец сгреб всю ораву в медвежьи объятия.
– Ну что, соскучились по мне, сорванцы? – спросил он.
В ответ послышались восторженные вопли детворы.
– А как вы вели себя, пока меня не было? Слушались?
И опять в ответ прозвучал разноголосый писк.
– Ну-ка дайте мне хорошенько вас разглядеть. Да-да, клянусь честью, хорошенькие же плуты из вас выросли! – Он выпрямился и повернулся к предводителю, который в гордом одиночестве застыл поодаль, дожидаясь, пока придет его черед. – А вот и мой приятель Томас, – ласково сказал он, направляясь к мальчугану. – Ну что же ты, Том, малыш, даже не хочешь поздороваться со мной?
Скрестив худенькие ручонки на тщедушной груди, Томас надменно вскинул голову:
– Я не собираюсь вешаться тебе на шею! Что я, девчонка?
Эрик откинул назад голову и громогласно захохотал.
– Клянусь Святым распятием, ну ты и штучка! А теперь давай руку, парень, и поздороваемся, как положено мужчинам! – Он протянул громадную руку, и Томас робко пожал ее своей тонкой ручонкой. Это выглядело бы на редкость комично, если бы Томас не держался с такой благоговейной торжественностью и не сводил с Эрика горевших восхищением глаз.
