– Я просто подумал, что, пока нет мальчиков, мы могли бы провести время где-нибудь вдвоем.
Это ее разозлило. Они постоянно спорили, можно ли отпускать мальчиков, и на этот раз, впервые за долгое время, она позволила Дэвиду настоять на своем. Он говорил, что она слишком опекает их. Мальчики теряют друзей, они нуждаются в том, чтобы почаще ускользать из-под ее крылышка и весело проводить время. Она приняла все это за чистую монету, и теперь выясняется, что он избавился от них только для того, чтобы принудить ее проводить с ним время и делать то, чего она не хотела.
Она отвернулась и подтянула одеяло к подбородку.
– Ты подумал неправильно.
Ивен жил на верхнем этаже старого, покрытого розовой штукатуркой дома, расположенного в грязном предместье Эскондидо. Дом одиноко стоял на холме, окруженный тщедушными деревцами манцаниты с красной корой. Владельцы дома жили на нижнем этаже. Они почему-то считали себя фермерами; по пути к дому Шон приходилось пробираться мимо курятника с осыпающимися стенами и пяти тощих коз.
Она открыла дверь своим ключом. Ивен пошел за продуктами; они собирались выехать на пикник. Она налила им по бокалу вина. В раковине лежали два стакана из-под сока, на одном из них были заметны следы губной помады. Подобные следы она находила уже не в первый раз: смятые простыни, серьги на кофейном столике – все свидетельствовало о том, что Ивен провел эту ночь не один. У него бывал при этом виноватый вид.
– Извини, – говорил он, покраснев. – Я не успел убрать постель. – Или: – Надо было помыть посуду. – Он нравился ей, когда краснел. Ей нравилось думать, что его предками могли быть ирландцы.
Шон говорила ему, что все в порядке. В конце концов, она спала с Дэвидом семь дней в неделю, хотя они оба знали, что это разные вещи. Как бы то ни было, женщины Ивена не представляли для Шон угрозы. Эти связи были кратковременны и, казалось, ничего не значили для Ивена.
Но потом ситуация изменилась: складывалось впечатление, что следы оставляла одна и та же женщина.
– Привет. – Он с улыбкой вошел в кухню, нагруженный пакетом с продуктами. На нем были мешковатые серые шорты и старая мягкая зеленая рубашка, которую он, должно быть, купил в магазине уцененных товаров. У Ивена было свое чувство стиля.
Она поднесла стакан с вином к его губам, и он отпил, зажмурившись.
– Чудесно, – сказал он. – Спасибо.
Она смотрела, как он вытаскивает из пакета молоко и йогурт, пару замороженных обедов, томатную пасту – все, что понадобится им сегодня. Он передал ей головку салата-латука, чтобы она его помыла.
