– Вы не можете даже навещать их? – спросила Шон.
Чарли покачала головой.
– Мне казалось, что опека всегда присуждается матери, по крайней мере, в Южной Америке, – сказал Ивен.
Чарли кивнула.
– Теперь вы можете себе представить, какой чудовищной матерью они меня считают.
Снова воцарилось молчание. Шон видела неподдельную боль в глазах Чарли и подумала о том, как это противоестественно. Заботливость казалась органически присущим Чарли свойством. Едва познакомившись с ней, Шон почувствовала, что окружена заботой, которой ей недоставало в течение дня. Что могла она сделать плохого своим детям? Била их? Что-то непохоже.
– У вас есть хороший адвокат? – спросил, наконец, Дэвид.
– Несколько.
– Сколько лет вашим детям? – спросила Шон. – Сейчас им должно быть шесть и семь. Обе девочки.
И снова долгое молчание.
– Вы говорите безо всякого акцента. – Ивен переменил тему. – Вы перуанка?
Чарли сказала, что приняла перуанское гражданство, когда вышла замуж за перуанца, но по происхождению она гречанка, родилась в Афинах. Ее семья обосновалась в Нью-Йорке, когда ей исполнилось десять лет.
– Если у меня и есть акцент, то это акцент Бронкса. – Она засмеялась, и они засмеялись вместе с ней. Ее смуглость внезапно утратила налет экзотичности.
Она встала.
– Выпьем немного «Писко»? – предложила она.
– Конечно, – ответила Тэсс.
Может быть, Чарли была алкоголичкой? Но разве этого достаточно, чтобы запретить ей даже навещать своих детей?
Шон решилась отведать «Писко». Они все его попробовали, кроме Мег, сохранившей приверженность к воде в бутылках. Мег выглядела несчастной.
– У меня есть манго, – сказала Чарли. – Думаю, ваша игрунка поест его с удовольствием.
Коко на протяжении всего ужина спокойно наблюдала за ними из клетки. Тут она вскинула голову и застыла в ожидании, как будто догадавшись, что ее сейчас угостят. Шон вынула ее из клетки, посадила на край стола и стала кормить ломтиками желтого манго. Обезьянка осторожно брала ломтики из пальцев Шон и отправляла их в рот, тщательно пережевывая. Все смотрели на нее, загипнотизированные деликатностью ее движений.
– Я не думаю, что Коко – подходящее для нее имя, – сказал Дэвид.
Шон простонала:
– Не надо, Дэвид, пожалуйста.
– Чио-Чио-сан подойдет ей больше. Мег подняла голову.
Чио-Чио-сан? «Мадам Баттерфляй»? Дэвид кивнул.
– Когда-то у нас была канарейка по имени Мадам Баттерфляй, помнишь, Шон? Правда, ее съела кошка.
Мег засмеялась. Она вдруг вернулась к жизни.
