– Ты просто не видишь, что с тобой происходит, – говорил он ей. – Посмотри на себя. Ты посещаешь тренировки по плаванию, прости господи.
А ей нравились эти тренировки Дэвида. В первый раз она чувствовала себя там не в своей тарелке, но вскоре полюбила раскатистое эхо подбадривающих возгласов зрителей и характерный запах хлорки. Плавание поразило ее как самый чувственный вид спорта, недооцененный и, так сказать, невоспетый. Она любила смотреть, как Дэвид продвигается в воде, ей нравилось его мускулистое гладкое тело, движимое мощными, решительными, целеустремленными взмахами сильных рук. Она представляла себе, что он занимается с ней любовью с такой же неослабевающей мощью, и, случалось, что к концу тренировки она сгорала от нетерпения остаться с ним наедине. Тренировки давали ей время подумать, сравнить двух мужчин в ее жизни, и скоро она уже не сомневалась в том, что Дэвид превосходит Джуда почти во всех отношениях. Но, главное, он был более близок ей как личность, хотя она явно не принадлежала к тому типу женщин, с которым он с самого начала предполагал связать свою судьбу. К тому же он оказался лучшим любовником, чем Джуд. Она сильно удивилась, когда пришла к такому выводу. В Калифорнии Джуд прошел курс специального сексуального обучения, и Шон привыкла считать его ни с кем не сравнимым. Но масла, рекомендованные «Камасутрой», и массаж ступней стали казаться ей книжными и механическими, в то время как сексуальное поведение Дэвида было естественным, как сердцебиение.
Дэвид никогда не просил ее прекратить встречаться с Джудом, он мудро избегал категорических ультиматумов, зная, что ее бунтарский дух с ними не смирится. Но постепенно желание принести счастье Дэвиду становилось в ней все более сильным, а удовольствие от встреч с Джудом – сомнительным.
Она порвала с Джудом в мае, и вскоре после этого он уехал в Беркли.
– Это единственное в стране место, где еще умеют ловить кайф, – сказал он ей.
Его отъезд принес облегчение, Шон поняла, что эта глава ее жизни дочитана до конца.
Ради Дэвида она отказалась не только от Джуда. Прекратились и те ночные поездки по лесным дорогам с погашенными фарами, которые она так любила. Однажды она предложила взять его с собой. Он не только решительно отказался, но, впадая в истерику, стал отрывать ее руки от руля. Сказал, что ненавидит темноту. Это все равно что быть слепым, сказал он. Для него это было воплощением ужаса: открыть глаза и ничего не увидеть. Его уязвимость смягчила ее. Она поймала себя на желании защитить, предоставить ему надежное укрытие.
