Собрание было забыто. Вместо этого Дэвид последовал за ней, держась на некотором расстоянии. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь застал его за этим занятием. Никогда прежде он не вел себя подобным образом. Он расспрашивал о ней других студентов, стараясь придать своим вопросам видимость простого любопытства, в то время как кровь стучала у него в висках. Ее все знали. По крайней мере по имени. Она хорошо успевала и получала стипендию. Училась она на предпоследнем курсе и прибыла в студенческий городок так рано потому, что была вице-президентом диссидентской студенческой группы «Студенты за мир», боровшейся за сокращение учебного года. Некоторые называли ее очень странной.
Три дня ушло на разработку плана, согласно которому он мог бы проучиться рядом с ней целый семестр.
Он проводил долгие часы в помещении студенческого союза, делая вид, что изучает расписание занятий, а сам не мог оторвать глаз от двери.
Четыре девушки сидели за столом рядом с ним. Из их взглядов и доносившихся обрывков разговора нетрудно было заключить, что он являлся предметом обсуждения. Все четыре – блондинки, бретельки их лифчиков просвечивали сквозь тонкую материю летних блузок. У них были замысловатые прически, они изрядно потрудились над беспорядком всех этих локонов и завитков. Неделю назад они бы его заинтересовали. Но теперь казалось, что он насквозь видит их потуги показаться более значительными, чем они были на самом деле.
Род Стюарт пел по громкоговорителю «Мэгги Мэй», когда Шон вошла в столовую, смеясь тому, что Джуд Мандел – президент общества «Студенты за мир» – нашептывал ей на ухо. Дэвид уже ненавидел Джуда. Он вообразил, что Джуд является главным препятствием на его пути, человеком, настолько непохожим на Дэвида, что даже непонятно, как с ним соперничать. У него были длинные каштановые волосы, еще длиннее, чем у Шон. Вчера, перевязанные лентой, они походили на лошадиный хвост, но сегодня ниспадали на плечи в живописном беспорядке. Плюс к этому – длинная борода. Джуду было не меньше двадцати пяти лет – немыслимый возраст для соперника, когда тебе всего двадцать.
Шон и Джуд, сопровождаемые двумя девушками, "расположились за одним из столов, протянувшихся вдоль длинного ряда окон. Все эти столы были заняты их друзьями. Местные чудаки.
Дэвид дождался момента, когда Джуд отправился к буфету, и подошел к столу, за которым сидела Шон. У него вспотели ладони. Из-за сильно потертых джинсов он чувствовал себя неряхой. Он привык к оксфордской небрежности в одежде.
