Фэй протянула руку, и он с облегчением улыбнулся. Он долго мучался вопросом – помнит ли она его?
– Добро пожаловать домой, лейтенант.
Он красиво отсалютовал, как делал это и прежде, и слегка склонил голову. В синих глазах заиграли озорные искорки.
– Теперь уже майор, благодарю.
– Прошу прощения. – Она почувствовала великую радость от того, что он жив. – С вами все в порядке?
– Конечно. – Он ответил так быстро, что Фэй даже усомнилась, на самом ли деле это так, но выглядел он прекрасно, даже шикарно. Она очнулась, вспомнив, где находится и что сейчас начнутся съемки – если ее коллега наконец появился.
– А что вы здесь делаете?
– Я живу в Лос-Анджелесе. Помните, я говорил вам тогда… – Он улыбнулся. – А еще я говорил, что когда-нибудь заеду на студию. Обычно я сдерживаю свои обещания, мисс Прайс. – В нем было что-то порывистое, но одновременно и сдержанное, он напоминал великолепного жеребца на натянутых поводьях.
Фэй знала, что ему сейчас должно быть двадцать восемь, и, действительно, он утратил свой мальчишеский облик. Каждым дюймом своего тела он был уже зрелым мужчиной. Но в ее голове бродили другие мысли… Об актере, которого до сих пор нет, например. И как-то неловко снова увидеть Варда именно здесь.
– Ради Бога, как вы попали сюда, Вард? Она помнила его имя. Задавая вопрос, она медленно улыбнулась.
Озорная искорка снова сверкнула в его взгляде, и он счастливо засмеялся.
– Да подмазал кое-кого, сказал, что я ваш старый друг, что война… Пирл-Харбор… испепеленное сердце… медали… Гвадалканал, дело обычное. – Теперь засмеялась. Фэй – он дал взятку.
– Но почему?
– Я же сказал, что захотел снова увидеть вас. Но Вард умолчал о том, что часто думал о ней в эти последние два года. Тысячу раз пробовал написать ей, но не осмеливался. А что, если вдруг она выбросит письмо вместе с почтой других поклонников, да и по какому адресу писать? Фэй Прайс, Голливуд, США? Он решил подождать возвращения, если оно когда-либо состоится. Были моменты, когда он сомневался в этом. И вот теперь он здесь. Это как сон – стоять радом, смотреть на нее, слушать ее. Этот голос – глубокий, чувственный – жил в его памяти два долгих года.
– Когда вы вернулись?
Вард снова улыбнулся, решив быть с ней откровенным.
– Вчера. Я мог бы сразу прийти, но мне кое-что надо было сделать.
Вард должен был повидать адвокатов, заполнить кое-какие бумаги, посмотреть дом… Впрочем, он показался ему слишком большим, поэтому пришлось остановиться в отеле.
