Мы припали к земле у узкой дороги и пригляделись к дому. Свет не горел, виднелся только тусклый огонек жаровни в караульной у ворот. Я слышал, как глубоко дышат во сне охранники и собаки. Будь жив Шигеру, поспать на посту стражникам не удалось бы. Я разозлился и на них, и на себя.
– Знаешь, что делать? – прошептал Акио. Я кивнул.
– Так иди.
Планов мы не строили. Акио просто послал меня за добычей, словно сокола или охотничью собаку. Я неплохо представлял себе суть его замысла: когда я вернусь с записями, он заберет их, а потом сообщит, что меня, к несчастью, убили стражники и сбросили тело в реку.
Я пересек улицу, стал невидимым, перемахнул через стену и очутился в саду. Меня тотчас окутала приглушенная песня дома: вздохи ветра в деревьях, бурчание ручья, плеск водопада, наступление реки с началом прилива. Нахлынула печаль. Что я здесь делаю? Вернулся в дом ночью, как вор? Во мне взыграла кровь благородного отпрыска семейства Отори.
Соловьиный этаж простирался по всему дому, но для меня он не помеха. Даже в темноте я сумею пройти так, что пол не запоет. Я забрался по стене до окна верхней комнаты, выбрав тот же путь, что наемный убийца Шинтаро больше года назад. Прислушался. Кажется, комната пуста.
Ставни закрыли, чтобы не задувал ледяной ночной ветер, но не на засов. Я с легкостью раздвинул их и бесшумно проскользнул внутрь. В комнате было чуть теплее, зато гораздо темнее. Затхлый воздух свидетельствовал о том, что сюда давно никто не входил, разве что привидения.
Я слышал, как спит прислуга, и узнал каждого. Только того, кто мне нужен, среди них не нашел – Ихиро. Я спустился по узкой лестнице, чьи скрипы изучил как свои пять пальцев. Внизу я понял, что дом вовсе не погружен в темноту, как казалось снаружи. В самой дальней комнате, которую так любил Ихиро, горела лампа. Я тихо направился туда. Бумажная ширма была задернута, но лампа бросала на нее тень старика. Я отодвинул ширму.
Ихиро поднял голову и посмотрел на меня без тени удивления. Печально улыбнулся и развел руками.
– Чего ты хочешь? Ты же знаешь, я сделал бы все, чтобы подарить тебе покой, но я стар. Я чаще пользовался пером, чем мечом.
– Учитель, – прошептал я. – Это я, Такео.
Я вошел в комнату, закрыл за собой дверь и опустился перед ним на колени.
Ихиро вздрогнул, словно проснулся от глубокого сна, как будто он пребывал в мире мертвых, и его вновь потревожили живые. Он схватил меня за плечи и притянул к себе, поближе к свету.
