Я не буду излагать, как меня тренировали. Учение должно было ожесточить мое сердце и посеять в нем беспощадность. Но даже теперь, годы спустя, я содрогаюсь от суровости и жестокости занятий. На мою долю выпали тяжелые времена: то ли злились Небеса, то ли в людей вселился дьявол. Вероятно, когда слабеют силы добра, повсеместно начинает царить зло и приносит с собой упадок. Племя, безжалостное и беспощадное, процветало.
Тренировали не меня одного. Здесь находилось еще несколько мальчиков, почти все намного младше меня, они родились Кикутами и воспитывались в семье. Старший был крепкого телосложения и веселого нрава. Нас часто ставили вместе. Мальчика звали Хаймэ, и хотя он не мог повлиять на Акио – это было бы немыслимым непослушанием, – ему удавалось смягчить гнев по отношению ко мне. Почему-то он мне нравился, правда, не скажу, чтобы я всерьез доверял ему. Он дрался намного лучше меня. Хаймэ был борцом, достаточно сильным, чтоб натягивать огромные луки мастеров-лучников, но в способностях, которые даются от природы, а не развиваются тренировками, никто и в сравнение со мной не шел.
Только тогда я стал понимать, насколько редки мои таланты. Я мог оставаться невидимым несколько минут подряд даже в пустом зале с белыми стенами, иногда меня не мог найти сам Акио. Я раздваивался во время боя и наблюдал из угла, как соперник борется с моим двойником. Я двигался бесшумно, и при этом мой слух становился еще острей. Мальчишки быстро поняли, что не стоит смотреть мне прямо в глаза. Так или иначе, мне удалось усыпить каждого. Практикуясь на них, я учился контролировать свое умение. В глазах я видел слабость и трепет, которые делали их уязвимыми: иногда это были внутренние страхи, иногда боязнь передо мной и моими сверхъестественными талантами.
Каждое утро я выполнял с Акио упражнения на развитие скорости и силы. Я был слабей него практически во всем, а он отличался нетерпеливостью. Надо отдать должное, Акио целеустремленно передавал мне свои умения прыгать, чуть ли не летать. Ему это удалось. Отчасти такие навыки у меня уже были – приемный отец недаром называл меня дикой обезьяной. Жестокое, но качественное обучение Акио вывело тайные способности на поверхность и сделало их подконтрольными мне. Уже несколько недель спустя я почувствовал перемену в себе, окреп духовно и физически.
Мы часто заканчивали занятия рукопашным боем, несмотря на то, что Племя редко пользовалось этим искусством, предпочитая неожиданное нападение со смертельным исходом. Затем мы проводили часы в медитации, с накинутой на плечи легкой одеждой, сохраняя температуру тела лишь силой воли. Голова часто звенела от ударов или падений, но пустой она не стала, потому что я беспрестанно представлял себе, как в один прекрасный день увижу страдания Акио. На его совести оставались все мучения Е-Ана, о которых он сам мне когда-то поведал.
