К счастью, сам отец и не думал заняться этим.
Она продолжала приходить каждый день, опускалась на колени, когда он готовил чернила и брал кисточки. Каэдэ наблюдала за каждым штрихом. Она умела читать и писать гладкой скорописью, которой обучали всех девочек, но отец использовал мужской почерк, и очертания иероглифов напоминали прочные и непреодолимые тюремные решетки.
Каэдэ терпеливо наблюдала, и наступил день, когда он дал ей в руки кисть и велел написать иероглифы для слов «мужчина», «женщина» и «ребенок».
Каэдэ была от природы левшой и взяла кисть в левую руку, но, заметив, как нахмурился отец, переложила ее в правую. В результате пришлось прилагать больше усилий. Она писала смело, копируя движения кисти отца. Он долго смотрел на ее произведение.
– Ты пишешь как мужчина, – сделал он вывод.
– Представь, что я и есть мужчина. – Каэдэ почувствовала на себе его взгляд и подняла глаза.
Отец взирал на дочь, будто на незнакомку, чужеземную гостью, которая встревожила и одновременно очаровала его.
– Любопытно проверить, – сказал он, – способны ли девушки к учебе. Ведь у меня нет и уже не будет сына…
Господин Ширакава замолчал и устремил пустой взор вдаль. Впервые он упомянул, хоть и косвенно, о смерти жены.
С того момента он учил Каэдэ всему, что полагается знать образованному юноше. Аямэ отчаянно порицала затею, как почти все в доме, включая Шойи, но Каэдэ не обращала на них внимания. Она быстро впитывала знания, которые нередко приносили огорчение.
– Отец рассказывает мне, почему миром правят мужчины, – жаловалась она Шизуке. – Каждое писание, каждый закон утверждает и оправдывает их превосходство.
– Так устроен мир, – ответила Шизука.
Той ночью они лежали рядом и перешептывались. Аи, Хана и остальные женщины спали в соседней комнате. Ночь была спокойной и холодной.
– Не все так считают. Может, есть другие страны, где люди мыслят иначе. Даже здесь находятся такие, кто смеет думать по-другому. К примеру, госпожа Маруяма… – Голос Каэдэ стал еще тише. – Потаенные…
– Что ты знаешь о Потаенных? – рассмеялась Шизука.
– Ты сама рассказывала давно, когда только пришла в замок Ногучи. Потаенные верят, что Бог создал всех людей равными. Тогда я подумала, что и ты, и они, вероятно, сумасшедшие. Но теперь, когда я узнала, что даже Просветленный плохо отзывается о женщинах – по крайней мере так утверждают монахи и священники, – я уже сомневаюсь в своей правоте.
– Чего же ты хотела? – спросила Шизука. – Историю, священные тексты и даже стихи пишут мужчины. Нам не под силу изменить этот мир. Остается лишь научиться выживать в нем.
