– К черту их забавы! – заорал он и выбежал из бара, размахивая почти пустой пивной кружкой. В этот раз у него не появилось новых друзей.
– Прекратите, вандалы! Домоубийцы! – вопил он. – Гунны полуспятившие, прекратите сейчас же!
Форду пришлось последовать за ним. Но сначала он подозвал бармена, и попросил 4 пакета жареного арахиса.
– Арахис, сэр, – сказал бармен, выложив пакеты на стойку, – двадцать восемь пенсов, будьте добры.
Форд был очень добр – он снова дал бармену пять фунтов и сказал, что сдачи не надо. Бармен взглянул на деньги, потом на Форда. Неожиданно его охватила дрожь: он не мог понять, что за ощущение у него появилось, потому что ни на кого у Земле оно еще никогда не появлялось. В минуты большой опасности у любой формы жизни включается тихий подсознательный сигнал. Он всего лишь точно передает вызывающее жалость чувство удаленности от места рождения. На Земле невозможно быть от него дальше, чем в двадцати тысячах километров – слишком мало, чтоб сигнал был заметен. Форд Префект был в очень большой опасности, и родился он в шестистах световых лет от Земли, в окрестностях Бетельгейзе.
Бармен покачнулся, пораженный чувством расстояния, которого не мог постичь. Он взглянул на Форда по-новому, с уважение и даже чуть-чуть со страхом.
– Вы серьезно, сэр? – прошептал он, и его шепот заставил всех посетителей замолчать. – Скоро конец света?
– Да, – сказал Форд.
– Но… сегодня?
Форд уже взял себя в руки.
– Да, – весело ответил он. – Меньше, чем через две минуты, по моим подсчетам.
Бармен не мог поверить сказанному; и чувству, которое он только что испытал, он тоже не мог поверить.
– Мы можем что-нибудь сделать? – спросил он.
– Нет, – ответил Форд, засовывая арахис в карман.
Кто-то в притихшем баре хрипло рассмеялся. Ему показалось смешным, что все вдруг ни с того ни с сего сошли с ума.
Сосед Форда был пьян вдрызг. Его затуманенный взор обратился к Префекту.
– Я думал, – сказал он, – что если будет конец света, то мы должны лечь лицом вниз или закрыть голову руками, или еще что-то такое.
– Если хотите, – пожал плечами Форд.
– Так нам в армии говорили, – продолжал тот, и его взгляд снова отправился в долгое путешествие, целью которого был стакан с виски.
– А это поможет? – спросил бармен.
– Нет, – ответил Форд и одарил его дружеской улыбкой. – Прошу прощения, – сказал он, – мне пора. – И, помахав рукой на прощанье, он выбежал на улицу.
Все молчали еще с минуту, а потом, к общему замешательству, хриплый рассмеялся снова. Девица, которую он притащил с собой, сердечно ненавидела его уже около часа и, возможно, немало обрадовалась бы, если бы узнала, что через полторы минуты или около того он неожиданно испарится, превратившись в облачко водорода, озона и окиси углерода. Впрочем, в тот момент она будет слишком занята, испаряясь сама.
