Видимо, прогулка понравилась Пепису, так как уже через пять дней он снова отправился в путь.
«… Потом в Гринвич, — писал Пепис 23 сентября, — а вечером с капитаном Куком — на яхте в море… На следующий день, проснувшись, выпив и побеседовав, отправились в лодке на берег, в Грейвсенд. Утро было тихое и погожее. У тамошних рыбаков купили неплохую рыбу и велели приготовить ее на завтрак, а сами пошли прогуляться…»
Дневник Самюэля Пеписа прекрасно передает социальный, политический и нравственный климат английского общества периода реставрации Стюартов. Полная интриг, пьянства и кумовства атмосфера лондонского двора, конечно, не способствовала развитию широкого, отличавшегося от привилегированного яхтинга. В Англии времен Стюартов яхтинг был недоступен широким слоям общества.
Сам король владел флотилией из 18 яхт.
«В начальном периоде британского парусного спорта, — отмечает оксфордский энциклопедический словарь, — яхты строились по типу военных кораблей и даже оснащались комплектом пушек. Они маневрировали в составе эскадр, подражая военным кораблям флота, с которыми часто проводили совместные учения. Это позволяло Адмиралтейству накапливать ценный опыт, игравший важную роль в усовершенствовании военных кораблей».
Отсюда следует, что самый ранний британский яхтинг был не только средством развлечения короля и его двора. Он выполнял также важные государственные функции.
Принадлежность к привилегированной группе яхтсменов подчеркивала аристократическое происхождение, показывала ту высокую ступень в обществе, которую они занимали. Проникновение в узкий кастовый круг яхтсменов могло рассматриваться как определенный шаг по социальной лестнице.
В те времена обладание роскошной яхтой было признаком могущества владык. Забавный пример именно такого понимания вещей дал бранденбургский курфюрст — позже прусский король — Фридрих I. Сумев в 1701 году благодаря политическим интригам короноваться в Кенигсберге королем Пруссии, он счел необходимым подчеркнуть свое новое высокое звание наличием королевской яхты и заказанную в Голландии за огромную сумму — 100.000 талеров — яхту помпезно назвал «Корона».
Его сын и наследник Фридрих Вильгельм I пошел еще дальше, сделав ту же «Корону» предметом политического подкупа. Этот создатель пресловутой прусской армии отличался неимоверной скупостью. Он не жалел денег только на военные нужды. Расходы на содержание роскошного прогулочного судна были невыносимы для скупого Гогенцоллерна, и он подарил яхту русскому царю, рассчитывая этим подарком завоевать расположение Петра I. Так «Корона» очутилась на Неве.
