– Лучше я сам тебя запихну подальше, – решил шеф. – Дай мне подумать.
Он думал, а я сидел и исподволь разглядывал его. Макар Иванович Ленский, мой непосредственный начальник, царь и бог, глава российского отдела Организации, сидел за своим необъятным столом, откинувшись в кресле и неподвижно уставившись в потолок. Я знаю его уже десять лет. С тех пор как шеф оставил оперативную работу, он слегка обрюзг и отпустил животик. Пожалуй, это его единственная особая примета, если в наш век излишнего веса легкую полноту можно считать отличием. А так, внешность у Макара Ивановича абсолютно не запоминающаяся. Среднего роста, глаза карие, волосы темные, но не слишком, лицо правильное, фигура стандартная, слегка сутулится при ходьбе. Обычный обыватель, каких миллионы. Почтенный отец семейства, наемный служащий некрупной фирмы. Мечта всей жизни – накопить пенсию и уйти в отставку. Человек с такой внешностью мгновенно растворяется в толпе. Вы можете разговаривать с ним более часа, и потом вам не удастся описать его. Даже профессионал с трудом может составить его фоторобот. Мы специально проверяли, и у всех получались разные люди.
Но внешняя мягкость и слабость обманчивы. Внутри этого человека находится стальной стержень. Скорее, даже не стержень, а пружина, упругая, туго стянутая. Распрямляясь, она заставляет вращаться вокруг него всю нашу команду. Он отдает себя работе без остатка и требует того же от других. Он тиран и деспот. Он пьет из нас соки и закусывает нашими телами. Он заставляет нас делать невозможное, а потом морщится и заявляет, что мы последние лентяи и бездари. Мы его ненавидим и обожаем одновременно.
Шеф критически осмотрел меня, как бы проверяя – достоин ли я того дерьма, в которое он собирается меня окунуть. Он всегда преподносит новое задание так, будто это исключительно ценный подарок от него лично.
– Ты не смотрел вчера вечерние новости, – не то спросил, не то объявил он.
– Как раз вчера у меня была уважительная причина.
– Знаю я твои уважительные причины: кувыркался в постели с очередной любительницей экстремального секса. Или надирался в баре. А скорее всего, совместил оба занятия.
– Шеф, половую жизнь агентам пока не запрещали. А выпил я вчера от огорчения, после разноса, который вы же и учинили мне.
– И правильно сделал, – буркнул себе под нос Макар Иванович.
Я не стал уточнять, кто именно правильно сделал – он, устроив мне разнос, или я, напившись. Буду понимать как выгоднее. А шеф в это время кивал головой, с удовольствием вспоминая вчерашнюю головомойку. Затем он прервал воспоминания:
