Через несколько минут перед ней стоял поднос с едой, от которой исходил аппетитный аромат.
— Вряд ли я со всем этим справлюсь, — задумчиво пробормотала Николь.
— Я вам помогу. Я пропустил ужин. — Он пересадил ее на стул.
— Из-за меня.
— Нет, из-за себя. Из-за моего дурного характера.
— У вас ужасный характер, правда? Вы мне наговорили так много неприятного.
— Ешьте, — резко оборвал ее Клей. Яичница оказалась очень вкусной.
— Но вы сказали мне и кое-что приятное, — не унималась Николь. — Вы сказали, что я знаю, как нужно встречать мужчину. Это ведь комплимент?
Клей посмотрел на нее через стол, и этот взгляд, задержавшийся на ее губах, заставил Николь вспыхнуть. От еды туман в голове немного рассеялся, но то, что они были наедине, тепло, струящееся по всему телу от выпитого бренди, заставили ее с удивительной яркостью вспомнить их первую встречу.
— Скажите, мистер Армстронг, вы человек или призрак? Может быть, мне все это снится?
Она не услышала ответа. Клей молча ел, изредка поглядывая на нее. Потом он освободил стол, снова налил воды в таз, и, не сказав ни слова, приподнял ее и посадил на стол. Николь была совсем сонная.
— Вы со мной обращаетесь, как с куклой. Я чувствую себя так, словно у меня нет ни рук, ни ног.
— Все у вас на месте, только страшно грязное. — Он взял ее за руку и начал намыливать кисть.
Николь коснулась пальцем крестообразного шрама на его левом виске.
— Откуда это?
— Неудачно упал в детстве. Дайте другую руку. Она вздохнула.
— А я так надеялась, что это было какое-нибудь романтическое приключение. Например, сабельный удар в Войне за независимость.
— Неприятно вас разочаровывать, но во время войны я был еще ребенком.
Мыльным пальцем Николь провела по его подбородку.
— Почему вы не женаты?
— Я женат. Я женат на вас.
— Но это же не настоящий брак. Вас там даже не было. Там был Фрэнк. Знаете, он меня поцеловал. А еще он сказал, что хотел бы, чтобы я не выходила за вас замуж, потому что тогда он смог бы меня целовать. Он сказал, — что у меня перевернутый рот. Вы тоже думаете, что он перевернутый?
Не отрывая взгляда от этого перевернутого рта, Клей начал намыливать ей лицо.
— Никто раньше не называл мой рот безобразным. Я этого даже не подозревала. — Глаза Николь наполнились слезами. — Наверное, вам было противно меня целовать?
— Да замолчите же! — приказал Клей, закончив смывать мыло с ее лица.
Тут он увидел, что она вот-вот разрыдается, и понял, что еда не очень-то помогла ей протрезветь, по крайней мере, он надеялся, что ее поведение — следствие опьянения, а не природной глупости.
