– У нас нет такого, – шепнул Костя, – может, в райцентре живет?
– Ры-бий, – записал в блокнот Кирилл и сделал выжидающую паузу.
– Глаз! – коротко выстрелила старушка и мелко, дробно захихикала: – вот имечко-та Господь послал! Так ему и надо, не будет старушков мытарить.
Кирилл вздохнул.
– Лыко-да-мочало, начинай сначала. Кажется, сегодня мы пришли поздно. У старушки действительно белая горячка.
– Тише, – толкнул его под бок Костя. – Это интересно. Так значит, вас обижает Рыбий Глаз? – уточнил он громче.
– Он, проклятый.
– О чем это вы? – скосил глаза в сторону брата Кирилл.
– Слушай, потом объясню.
– Опять шипишь? – насторожилась Макратиха, – я те пошипю!
– Больше не буду, – извинился Костик и в знак капитуляции необдумано поднял руки вверх.
– Ить что интересно, – удивилась бабушка, – я ить в классы ходила, таблицу умножения на два читала. Почему у тебя всего остального два и рук два? Так не должно, их больше должно быть.
– Где две? Все правильно, – оправдался Костя.
Для верности уже оба брата подняли руки.
– Правильно! – всплеснула руками бабуся и чувство умиления и тихой радости коснулось крылом ее лица. – Я же говорю, что таблицу умножения на два читала.
– Вы мне поподробнее про Рыбьего Глаза, – попытался вывести старушку на верный путь Костик.
– Ага. Понятно.
След тихой радости растаял на ее лице, и его место вновь заняло жалкое выражение. Актриса не умирала в ней даже под самогонными парами.
– Значит, чего я говорю? Я говорю, что никакой Глаз не имеет права карать за провинности. А то вот электроник наш баловался лампочками, и что вышло?
– А как он баловался? – насторожился Кирилл.
– Да как? Вывернет горелую лампочку со столба, да и пущает ее, сердешную, на волю. Она вдребезги, а нему – приятно. Опосля, конечное, не уберет, а дети о стекляшки режутся, да у лесопедов колеса вредятся.
– Какие лампочки? – прервал ее Костя, – сколько здесь живу, еще ни одной лампочки на столбе не видел. Темно, как в космосе.
– Потому и не видал, что у электроника условный рехлекс нарушился. Привык он лампочку бить, как выкрутит, а теперь нельзя стало. Вот он и боится, что невзначай бросит, потому и не вкручивает.
– Стоп. Он что, так боится этого Рыбьего Глаза? Если это глаз, то у него ни рук, ни ног нет. Он даже плеваться не может. И что такое вообще этот Рыбий Глаз? Почему столько шума из-за детской страшилки?
– Эт она раньше была детская. А сейчас взрослая стала. Раньше вообще все лучше было. И земляника слаще, и зубы не сверлили. И если бы он только грозил! А то и действием оскорбляет. Вот тому же электронику, например, стал у порога битое стекло сыпать. Тот уж и лампочки бить перестал, а он все сыпет. Сыпал, пока тот на Новый год детскому саду елку крутящуюся не смастерил и штраф не заплатил. Тогда перестал сыпать.
