Дверцы автобуса с шипением и скрежетом распахнулись, и на морозный зимний воздух высыпалась стайка молодых, не очень, и откровенно немолодых женщин. Они увидели Мухтара, и желание, десять минут назад посетившее школьников, передалось им. Доярки тоже жаждали козлиной шерсти. Только женщины они были опытные, в отличии от учащихся, поэтому поступили умнее.
– Мухтарушка, – протянула одна, – у-тю-тю, на-ка хлебушка.
Вероломная протянула ничего не подозревающему козлу ломоть немного подсохшего хлеба, и он доверчиво потянулся к нему мягкими влажными губами. Мухтар любил хлеб почти так же сильно, как окурки. Он зажмурил от удовольствия глаза и втянул в ноздри божественный запах. И тут что-то неприятно кольнуло его в бок. Потом в другой, потом кольнуло не просто неприятно, но и больно, потом еще больнее. Мухтар попытался отпрянуть, но сильные руки доярок подобно пиявкам впились в его шерсть.
Мухтар пронзительно мекнул, попытался достать рогами ближайшую из женщин и рванулся из последних сил. Рывок принес положительный результат для всех: клочки Мухтаровой шерсти остались в руках у доярок, а сам он, не разбирая дороги, помчался прочь от вероломных женщин. Козлы бегают быстро, но так же быстро и устают. Мухтар устал. Глаза его налились кровью, с губ капала пена, бока под длинной, густой шерстью ходили ходуном. А самое страшное это то, что теперь он перестал доверять учащимся и дояркам. Козел затравленно оглянулся, убедился, что поблизости нет ни тех, ни других и остановился перевести дыхание. И вдруг, словно из-под земли он услышал ласковый голосок:
– Мухтарушка!
Козел вздрогнул и истерически подпрыгнул на всех четырех. За его спиной стоял Коля-Болеро. Как он подкрался незамеченным, Мухтар так и не понял, да и не хотел понимать. Он безраздельно верил местному дурачку, а это было главное.
– Дрожишь? – расстроился Коля, – замерз, наверное? Нет,
не замерз, обидели? Кто посмел обидеть Мухтарушку! Пойдем, мои подружки накормят тебя и обогреют. Они не будут обижать Мухтарушку, а то я сам на них обижусь. Пойдем!
Он взял козла за кожаный ошейник и провел в дом престарелых. Эту картину наблюдали два человека. Но им совсем не была нужна козлиная шерсть. Одна из этих двух только улыбнулась и с легким укором покачала головой. Другой удивленно проводил странную процессию взглядом и одними губами повторил кличку козла.
Вечером на фанерном щите возле клуба появилась афиша с названием нового фильма. Фильм назывался жутковато и интригующе: «Волосы больше не нужны», а в строке, где должна была стоять фамилия режиссера шариковой ручкой было приписано: Ванька-Пензяк.
