– Дурдом? – прорезался голос у Анфисы Афанасьевны, – да как только наглая твоя рожа посмела к дому моему приблизиться, да как только мерзкие твои губы посмели такое предложение мне сделать, да как только свинячьи твои глазенки в мои ясные очи взглянуть решились? Дочь соблазнял, соблазнял, теперь за мать принялся? У-у-у, супостат!
Кирилл торопливо, но бесстрашно зашагал прочь от дома Белокуровых. Чего разговаривать с людьми, когда они не понимают нормального человеческого языка? Он не видел, как на крыльцо выбежали трое мальцов младшего школьного возраста, возглавляемые Митропией. Заметил он их лишь тогда, когда первый снежок ударил его в спину.
– Бей его, – тоненьким голоском кричала Митропия, – Созонт, заходи справа, Леонардо, в голову целься, Орест, по ногам стреляй! Не уйдет!
– Ничего себе! – присвистнул Кирилл, набирая скорость, – и кто это сказал, что бороться с международной мафией труднее, чем с сельскими тетками? И откуда это она взяла, что я соблазнял эту пигалицу, ее дочь Митропию? Или я чего-то не понимаю, или в селе живут поистине прелюбопытнейшие типажи! Вот где океан материала для психологов!
Так и шел Кирилл по улице: весь обляпанный снегом, с мокрой, красной физиономией, с одной рукавицей, бормоча себе чего-то под нос. Встречные люди с любопытством поглядывали на него, но проходили мимо, коротко и испуганно кивая головой. Какая-то пожилая женщина громко и жалобно всхлипнула.
«Странное дело, – усмехался про себя Кирилл, – а еще говорят, что в селе люди больше пьют. Да пройди по городу человек, заляпанный снегом, никто и внимания не обратит. В крайнем случае, решат, что перебрал. А здесь смотрят, как на больного белой горячкой в период обострения».
Костик долго потешался над бедствиями брата. Ему было немного приятно, что Кирилл, который всегда шел на пол-шага впереди него, не смог справиться с Белокуровой и Митропией. В какой-то момент он даже решил подольше «поболеть», чтобы брат хлебнул сполна сельской экзотики и не отзывался больше так пренебрежительно о выборе Кости.
– Ладно, сквозь смех выговорил он, авось к завтрашнему дню зеленка побледнеет, и мы с тобой пойдем другим путем. Прямо с утра начнем искать кляузника по почерку.
Костя немного помолчал и опять взорвался мальчишеским смехом. Если бы он знал, какая смута назревает в Но-Пасаране, то смеялся бы еще громче. А может, и не смеялся бы вообще.
* * *
– Нехорошо это, Ваня, – строго отчитывала Пензяка маленькая, красивая старушка со светлыми глазами. – Рази можно из-за мелкой обиды на всю деревню горе насылать?
