– А Комаров?
– А че Комаров? Он что перед бабой, что перед старухой – пустое место. Ему и с одной не справиться. Так что надо найти против Арьки злую бабу и стравить. Чью бабу злить будем, твою или мою?
– Обеих по-очереди.
– Идет.
Мужики заблуждались. Они не учли того, что Комаров был не один, а с Маринкой. А она хоть и не баба, но девица довольно мускулистая и решительная. Не прошло и десяти минут, как Савская была затолкана в кабинет, а форточка плотно закрыта на шпингалет.
Несмотря на окончание спектакля, народ не расходился. Компания из двух наций стояла плотной стеной и молча ждала, когда им покажут что-нибудь интересненькое. К Комарову подбежал потный от азарта гид и горячо зашептал ему в ухо:
– Может, на допрос их пустите? Они валютой заплатят! Договоримся? А то я голову сломал, никаких развлечений в этом вашем Пасаране! Ни театров, ни казино. Давай, а? Бабок срубим.
– Вы чего тут, с ума все посходили? – не сдержался от громкого возгласа Комаров. – Какие еще развлечения? Какое казино? А ну, брысь отсюда, пока я вас всех… Пока я вам всем…
Костя в который раз обругал себя за незнание английского и не задумываясь выпалил первую попавшуюся фразу на немецком языке:
– Nicht Schisen, ich erzehle alles!
Фразу он сопроводил обильной жестикуляцией, напоминающей разгон комаров и, посчитав, что все объяснил, круто развернулся. Народ немного помолчал, немного постоял и стал тихо и задумчиво расходиться. Американцы – налево, но-пасаранцы – направо.
– Чего это он крикнул-то? – подошел к переводчику один из мужиков.
– Насколько я разбираюсь в немецком, он крикнул, «Не стреляйте, я все скажу!», – почесал затылок озадаченный переводчик.
* * *
«Мне наука, – отметил Комаров, – не оставлять окно открытым».
Вдвоем с довольной инцидентом Маринкой они усадили Савскую на стул. Костя попытался продолжить дознание. Ариадна Федоровна сидела как ни в чем ни бывало, словно не она сейчас пыталась рыбкой нырнуть в открытую форточку. Казалось, ничего не могло привести ее в чувство. Ничего, кроме…
Комаров немного подумал, подбежал к Маринке, шепнул ей что-то на ухо и выскочил за дверь. На улице он подозвал Мухтара, настойчиво втолковал ему что-то, и, убедившись в том, что козел его понял, вернулся. Оставалось только ждать.
Ждать оставалось недолго. В этот раз Комаров рассчитал все правильно. И Мухтар не подвел. Чтобы занять время, Комаров продолжал задавать Савской разные малозначительные вопросы, не рассчитывая получить на них толковые ответы. В кабинете было душно. Окошко Костя открывать опасался – у Ариадны Федоровны вполне мог случится рецидив. Если бы не ожидание, то обстановка грозила бы стать невыносимой. Жара, духота, монотонно раскачивающаяся Савская, муха, не менее монотонно бьющаяся о стекло…
