– Ты спала почти два с половиной века – этого времени было достаточно для нас, чтобы приучить себя к новой еде. Как ты считаешь? – вопросом на вопрос ответило оолой.
– Что?
Оолой не повторило свой вопрос.
– Но послушайте, – снова начала она, – каким образом можно научиться есть то, что совсем недавно было смертельно ядовитым для вас?
– У нас были хорошие учителя, Лилит, для которых эта еда не была ядовитой. Я говорю о вас, людях. О ваших телах. Мы изучили вас – и вот результат.
– Я не понимаю.
– Тогда прими доказательство, которое находится у тебя сейчас перед глазами. Мы, оанкали, можем употреблять в пищу все, что ешь ты. Надеюсь этого тебе достаточно в качестве доказательства?
Вот скотина, подумала она. Высокомерная, самоуверенная скотина, пытающаяся относится к ней со снисходительной опекой.
– Значит, вы можете приучить себя есть что угодно? Вообще все что угодно, при этом не отравляясь?
– Такого сказано не было.
Она помолчала, жуя орехи и размышляя над услышанным. Оолой больше ничего не прибавило, и тогда она взглянула на него в упор.
Оолой тоже смотрело на нее, направив в ее сторону головные щупальца.
– Те из нас, кто уже стар, кто живет уже очень давно, могут отравиться, – наконец сказало оно. – Их реакции замедленны. Они не в состоянии вовремя распознать ядовитые субстанции, чтобы успешно нейтрализовать их. Кроме того, могут отравиться также и те, кто по тем или иным причинам, например из-за ранения или по болезни, ослаблен. Их тела заняты самовосстановлением, отвлечены от наблюдения за внешними раздражителями и потому практически беззащитны. И наконец, могут отравиться дети, те, кто еще не научился способам самозащиты.
– Ты хочешь сказать… что отравить вас совсем несложно, если только вы каким-то образом не подготовились к этому заранее, не знаете способов немедленной защиты?
– Не совсем так. Отравить нас на самом деле довольно-таки сложно. Действительно сильнодействующий на нас яд содержится лишь в малом числе плодов и препаратов. К этому относится прежде всего те вещества, к которым мы были уязвимы традиционно, еще с тех пор, когда только готовились покинуть свой мир.
– И что же это, например?
– Зачем ты меня об этом спрашиваешь, Лилит? Что ты станешь делать с этим знанием? Попытаешься отравить ребенка?
Не сводя глаз с оолой, она положила в рот, разжевала и проглотила несколько арахисовых ядрышек, и все это – даже не пытаясь скрыть отрицательного отношения к своему собеседнику.
