– Тебе нетрудно вот так сидеть? – поинтересовалась она.
– Нет, это нетрудно. Просто немного необычно. Мои органы чувств притуплены.
– Почему ты вдруг стал таким – я имею в виду, почему стал таким сам по себе, ведь я тебя об этом не просила?
– Эта поза выражает удовольствие или удивление.
– Значит минуту назад тебе было приятно? От чего?
– Мне было приятно находится в твоем обществе. Ты была расстроена тем, что потеряла два года, и хотела, чтобы мы вернули тебе их обратно. Ты не хотела умирать.
Она уставилась на него, потрясенная тем, с какой легкостью он прочитал ее мысли. Должно быть ему довелось повидать немало людей, выбравших смерть после обещания долгой жизни, здоровья, почти бесконечной молодости. Почему они выбрали уход? Быть может она, сама того не замечая, говорила свои мысли вслух: для чего им было нужно все это? Чего они потребуют от нее взамен?
– До сих пор только скука и одиночество наводили меня на мысли о смерти.
– Все это в прошлом. Но ты все-таки не пыталась убить себя, даже в таких условиях.
– … Да, не пыталась.
– Твое желание жить гораздо сильнее, чем ты можешь представить.
Она вздохнула.
– И вы решили меня проверить, верно? И именно поэтому ты до сих пор не сказал мне, что вы хотите от нас, людей?
– Да, – согласился он, и она почувствовала тревогу.
– Тогда скажи мне, сейчас же!
В ответ – молчание.
– Если ты действительно так хорошо знаешь нас, то должен был слышать кое-что о такой штуке, как воображение. Ты хочешь мне хорошего, но на самом деле добиваешься как раз обратного, – сказала она.
– Как только ты будешь готова выйти из этой комнаты вместе со мной, я отвечу на все твои вопросы, – заверил он ее.
Несколько секунд она рассматривала его лицо.
– Тогда давай работать над собой, – сказала наконец она мрачно. – Расслабься и прими свой естественный вид, и посмотрим, что из этого выйдет.
Он помедлил, а потом его щупальца поникли. На столе снова оказался гротескный морской спрут, и, сама не зная, что с ней происходит, Лилит отшатнулась, охваченная паникой и отвращением. Она ничего не могла с собой поделать. Только огромным усилием воли ей удалось заставить себя остановиться.
– Господи, я так устала от всего этого, – пробормотала она. – Ну почему у меня ничего не выходит?
– Когда врач, о которой я тебе уже несколько раз говорил, впервые увидела одного из нас, – сказал он, – она пришла в такое беспокойство, что все сочли за лучшее немедленно оставить ее одну. Нам показалось это очень странным.
