А бывает, напишешь эпохальное произведение, и что в результате? Почтовый ящик пуст, редкий читатель, живущий в отдаленной галактике, оставит сообщение: «Ну вы даете, Шекет, и что только вы своим романом хотели сказать?»
Вы подумайте: автор теряет здоровье, создает книгу высочайшего трагедийного уровня (это я об «Омлете, шпице Татском» говорю), а у него спрашивают: «Что вы сказать хотели?»
В общем, читатели — те еще фрукты. И потому, если честно, пишу я прежде всего для себя — уж сам-то я себя понимаю, как никто другой, мне ничего объяснять не надо, сам могу разобраться в собственной писанине. «Шпиковую драму» я тоже для себя создавал, не думая о возможных читателях, и это самое правильное, что может сделать настоящий автор.
Однако, уже запустив свое новое произведение в издательскую сеть, я о читателе все-таки вспомнил и понял, что если не предпошлю роману предисловие с кратким изложением сюжета, то читатель опять останется в недоумении, и мой почтовый ящик будет завален вопросами типа: «Что вы хотели сказать? Где свадьба героев? Почему Берлинн не похож на Аполлона?»
Героя моего романа, как вы, должно быть, поняли, зовут Берлинном, родился он в семье колонистов Шпрехена-2, где и провел свое детство, продолжавшееся несколько дольше, чем обычно: юноше было двадцать, а он только закончил начальную школу и не умел даже рассчитывать в уме трехмерные интегралы. Естественно, что и о теории игр мой герой слыхом не слыхивал.
Однажды, выйдя в галактическую компьютерную сеть, Берлинн обнаружил там виртуальный игорный дом, заинтересовался, поставил на кон все отцовское состояние и, естественно, проиграл его с первого же захода. Результат: отец выгнал Берлинна из дома, и бедняге ничего не оставалось, как записаться в космофлот, где он дослужился до младшего офицера. Его любили — не за характер, но за удивительную способность проигрывать во всех играх, в которых Берлинну приходилось участвовать. Он проигрывал в зелт, прудак, аристон, бекласс, шурд и даже в самое тривиальное лото. Он проигрывал все свое жалование, а потом играл на то, что ему не принадлежало, например, на бортовые двигатели звездолета, и их проигрывал тоже. Он желал отыграться во что бы то ни стало и еще глубже опускался на дно долговой ямы. Он стал угрюм, скрытен и слыл во флоте психом, с которым кроме как об игре и поговорить было невозможно.
От полного распада личности беднягу Берлинна отделяла только страстная мечта узнать наконец такой способ, чтобы угадать в лото все шестьдесят чисел. Ему говорили, что способа такого нет и быть не может, потому что теория вероятностей и генератор случайных чисел полностью исключают возможность предсказания выигрышного сочетания. Но что Берлинну была теория? «Суха теория, — говорил он, цитируя другого моего героя, — а древо жизни пышно зеленеет».
