Чичика Клюшкин принял на пороге, заявил, что в доме нет и сухой корки, угостить гостя нечем, и вообще он, Клюшкин, ничего не покупает, поскольку не обладает финансовыми возможностями.
— Я представляю Галактическое налоговое управление, — важно заявил господин Чичик. — Вам известно, что вы уже сорок три года не платите налога на душу населения?
— Так я всего сорок три года и живу на свете, — проскрипел Клюшкин, пытаясь закрыть дверь перед носом Чичика.
— Значит, налога на душу вы не платите с самого рождения! — возмутился Чичик.
— У меня нет души, — попытался отбрехаться Клюшкин. — Спросите хоть у соседей, они вам скажут.
— С соседями у меня будет другой разговор, — заявил Чичик и, оттолкнув хозяина плечом, ввалился в гостиную, где не было даже простого стула, поскольку всю мебель Клюшкин давно снес в энергозапасник. — Впрочем, я готов проявить к вам особое отношение и не накладывать штраф в размере двойного душеобложения.
При слове «штраф» волосы на голове Клюшкина встали дыбом.
— Давайте полюбовно, — продолжал развивать наступление Чичик. — Вы отдаете мне один из ваших энергоконтейнеров (видите, я даже двух не требую!), а взамен Налоговое управление освобождает вас от выплаты налога на душу.
— Э-э-э… — проблеял Клюшкин, так и не поняв, почему за личную мзду налоговому инспектору снисхождение будет оказывать Управление.
— Молчание — знак согласия, — резюмировал Чичик. — Покажите, где вы храните свои энергозапасы.
И вконец деморализованный Клюшкин впервые за долгие годы позволил чужому взгляду пройтись по штабелям коконов, из которых Чичик выбрал самый большой и ткнул пальцем:
— Заверните.
Стартовал он с планеты, не попрощавшись, оставив Клюшкина вместе с его неоплаченной душой, но без любимого кокона, в котором хранилось приданое первой жены Лизикетты.
Вторым номером в списке Чичика значился планетовладелец Глазнов, личность необузданная, большой мерзавец, охотник, сибарит, но главное — человек, ни уха ни рыла не смысливший в налоговом законодательстве, как, впрочем, ни в каком другом, ибо считал, что для него, Глазнова, закон не писан.
Он так и сказал Чичику в ответ на его возмутительные притязания.
— Возможно, и не писан, — согласился Чичик. — Но что вы скажете, если завтра управление конфискует вашу душу за неуплату налога? Тело ваше без души будет, конечно, влачить существование, но охота… женщины… игры… Все это потеряет для вас смысл.
— Да? — поразился Глазнов, ни на минуту не усомнившись в том, что незваный чиновник говорит правду; бюрократы, по его мнению, были настолько тупы, что врать не могли по определению.
