Чем быстрее продвигались исследования, чем яснее становились контуры оружия XXII века, тем больше менялись представления Льюина о смысле жизни. Прежде он считал: человек живет, чтобы работать. Творить или познавать новое. Чтобы оправдать долгую жизнь, можно создать миллион мелочей, но достаточно одной теории относительности. Теперь, просчитывая варианты будущего, Льюин больше не думал, что смысл жизни заключен в актах творечия. Смысл — в другом.
Он не ужаснулся. Как многие люди, нашедшие в себе силы, чтобы подавить собственную трусость, Льюин решил, что только сам, один сделает то, что необходимо. К одному и тому же решению приводили и системный анализ, и анализ структур, и морфология, и дельфийский метод, и все другие методы прогнозирования. Исчезла многовариантность, свойственная стохастическим прогнозам.
Льюин все продумал и лишь тогда решил пригласить Сточерза и Прескотта на уик-энд. С ними у него установились наиболее дружеские отношения, они хорошо понимали друг друга.
Субботним утром на машине Льюина отправились к озеру Грин-Понд. Был декабрь 2002 года, работа вошла в завершающую стадию. На следующей неделе Комитет предполагал начать составление окончательного текста доклада. Отдохнуть не мешало, и они весь день катались на лыжах по заснеженным холмам, радуясь свободе — от дел, от жен, от мыслей. Вечером они стояли на берегу озера. Вода казалась тяжелой и неподвижной, как ртуть, только что взошла полная луны — рыжая и пятнистая.
— Вы, Генри, и вы, Джо, — медленно сказал Льюин, — как вы думаете, для чего мы все живем?
— Вас интересует философское определение, — иронически осведомился Прескотт, — или наши частные мнения?
— Смысл существования человечества, — сказал Льюин. — В понедельник мы начнем обсуждать доклад, и тогда вам придется ответить на этот вопрос. Потому я задаю его вам здесь и сейчас.
— Судя по вашему тону, — буркнул Прескотт, — вы считаете, Уолт, что сверхоружие, о котором мы будем писать, и есть то, для чего жил род людской.
— Да, — сказал Льюин, — примерно так. Разговор проходил пока мимо сознания Сточерза. Он смотрел на звезды и наслаждался редкими минутами спокойствия.
— Отвлекитесь от ваших мыслей, Джо, — продолжал Льюин, — и вы, Генри, оставьте иронию… Мы согласились, что наша агрессивность предопределена генетически, верно?
— Это общепризнано, — сказал Сточерз, заставляя себя быть внимательным.
— Закон компенсации у вас тоже сомнений не вызывает?
