– Это серьезные обвинения, сенатор Боуз, – заметила журналистка. – Вы можете подтвердить их документально?
– В материалах моего комитета, как и в «Конгрешнл рекорд», – сказал Эмори Боуз, – можно познакомиться с неопровержимыми доказательствами того факта, что политические пристрастия мистера Ланкастера все без исключения повторяют взгляды левых в этой стране, а также вы найдете и доказательства того, что объявленное во всеуслышание намерение мистера Ланкастера добиваться места в американском Сенате означает, что он будет действовать в интересах коммунистического блока, как мировой силы, и в интересах принципов Коммунистической партии.
Как и следовало ожидать, Боуз уклонился от прямого ответа. Он не мог открыто объявить Хэйдона Ланкастера коммунистом, потому что у него не было на этот счет никаких доказательств. Он мог только с помощью весьма прозрачных намеков проводить мысль о том, что взгляды Ланкастера совпадают с позицией левого крыла. Но поскольку эта мысль тоже не была бесспорной, Боузу приходилось призывать на помощь все свое красноречие, чтобы навлечь на своего оппонента подозрение и презрение, и в то же время заткнуть рты тем, у кого могло возникнуть желание выступить в его защиту.
Кэрол Александер позволила рассерженному сенатору изливать свою злобу целых три минуты. Его идея была понятна: Хэйдон Ланкастер представлял собой скрытую угрозу Сенату и всей Америке.
– Если этот человек или подобные ему достигнут высот исполнительной, законодательной или судебной властей, – заключил Боуз, – мы можем распрощаться с нашими свободами, гарантированными Конституцией. Хэйдон Ланкастер выступает за ослабление и последующее уничтожение этих свобод, а также за полную ликвидацию демократии, за которую мы боролись и умирали.
Праведный гнев Боуза был настолько силен, что его трехминутное выступление в буквальном смысле перевесило длинное интервью Ланкастера. Почувствовав этот дисбаланс, Кэрол Александер решила закончить передачу несколькими замечаниями личного характера, которые она выудила из Хэла относительно его опыта в корейской войне и влиянии этого опыта на выбор политической карьеры.
– Я вырос, пользуясь всеми благами, которыми страна может наделить одного недостойного индивида. Я всегда чувствую себя немного виноватым. Я знаю, что в глубине души я хочу вернуть все, что могу, чтобы как-то отдать свой долг.
В кадре застыло неподвижное красивое лицо Хэла, и дальше говорила Кэрол Александер.
