Но ему никогда не было с ней скучно. Ему нравилось, как крики плоти заглушали ее разум, когда она занималась любовью. Такой незаурядный ум становился ненужным – всего на несколько минут, – и за это она платила определенную цену. Он восхищался тем, как быстро она приходит в себя, почти так же быстро, как и сдается.
И еще он знал, что в душе она была так же одинока, как и он. Именно поэтому, кроме всего прочего, он действительно искренне симпатизировал ей – пусть даже их физическая близость никогда не наведет мост через пропасть взаимного одиночества.
Она выдающийся репортер – и выдающаяся любовница. При этой мысли Хэл улыбнулся.
Но что скрывалось под этим? Какая она, настоящая Кэрол, если отбросить ее честолюбие и сексуальные аппетиты? Он никогда не узнает об этом.
Возможно, он и не заслуживал того, чтобы это знать, размышлял Хэл. Возможно, радость, которую он испытывал, держа в своих объятиях ее, а также других, вроде нее, была его наказанием в сладкой обертке. Но это все же лучше, чем если бы он отдавал им свое сердце, а они оставляли на нем одни шрамы.
Ну ладно, подумал он. Лучше держать в руках то, что тебе не принадлежит, чем быть совсем одному.
Он расправил плечи, выглянул за дверь и вновь вступил в мир.
«Кэрол Александер передает из Вашингтона.
Сегодня в нашей столице больше всего говорят не об Индокитае, не о Ближнем Востоке, не о гонке вооружений, а об энергичном чиновнике госдепартамента, который нацелился на место в Сенате, занимаемое в настоящее время самым влиятельным человеком в Конгрессе.
Этого молодого претендента зовут Хэйдон Ланкастер. За последние несколько лет назначенец Эйзенхауэра, вызывающий к себе противоречивое отношение, привлек внимание миллионов американцев своей обаятельной внешностью, своей легендарной фамилией и своим трудолюбием на политическом поприще. Ему предстоит сложная и, возможно, опасная борьба за место в Сенате с Эмори Боузом. Избирателям-демократам штата Нью-Йорк придется сделать нелегкий выбор между элегантным и обаятельным претендентом и выдающимся старейшим сенатором, чье влияние в Конгрессе стало почти легендарным».
Розовый и величественный в лучах заходящего солнца возвышался купол Капитолия за спиной Кэрол Александер. Она была в своем привычном шерстяном костюме, ярко-синий галстук на черно-белом экране телевизора выглядел темно-серым. Но даже это грубое изображение не могло скрыть блеск ее глаз, красоту ее лица и интеллигентную женственность, исходившую от всего ее облика.
