Нырнув в воду, он оказался в густом облаке белых пузырьков. Аарон почувствовал, что гравитация вдруг резко изменилась. Его тело медленно опускалось вниз, а вокруг все сияло цветными прядями и нитями водорослей. Мимо проносились какие-то вытянутые создания, похожие на яркие перья. Некоторые из них имели мелкие зеркальные чешуйки.
Через какое-то время он понял, что перья, проплывавшие мимо него, являлись гуманоидами. Сначала ему попадались только цефалоны, и Аарон любовался их легкими и стремительными движениями. Потом он приметил одного нексианина, который проплыл поблизости с комичным и важным видом. Кристально чистая вода освещалась откуда-то снизу, но источник света удалялся по мере того, как Аарон спускался к нему сквозь шлейфы пузырьков, оставленных другими пловцами. Он дышал под водой, и это его не удивляло. Да и чему тут было удивляться, если все получалось само собой?
Аарон продолжал погружаться, и его не тревожило давление воды или отсутствие воздуха. В сияющем коконе света ему встречались старые и новые друзья, его любовницы и те, кому еще предстояло стать ими, и они махали Аарону руками, пока он спускался вниз.
У самого дна его взору открылось небольшое круглое отверстие, которое являлось основанием огромной стеклянной бутылки. Эту бутыль он заметил всего лишь минуту назад. Аарон проплыл в отверстие и в один миг оказался на поверхности воды неподалеку от узкого пляжа. Маленький кусочек суши окружали отвесные скалы, мерцавшие в лучах прожекторов холодным серебристым светом.
Рядом с Аароном проплыл мужчина, которого он здесь прежде не видел. Остановившись, незнакомец помахал ему рукой — причем с таким энтузиазмом, словно знал его всю жизнь.
— Прошу прощения, — сказал Аарон, после того как они вышли на пляж. — Мы случайно не знакомы?
— Пока нет, — ответил мужчина.
Он добавил еще что-то, но Аарон не уловил этих слов. Тем не менее он понял, о чем говорил незнакомец. Несколько невразумительных звуков подсказали ему смысл фразы, хотя ее значение выходило за пределы доступных выражений.
Внезапно фигура исчезла. Но такое часто случалось во сне, где выходы и входы не являются проблемой, а содержание остается темным и неясным. Все в этом мире просто; надо только снять чешую из глаз и с легкостью принять тот дар, который оставили им существа, ушедшие за грань восприятия.
Эта мысль кольнула его разум почти с той же остротой, с какой китайская пища впивается в желудок. И хотя Аарон понял все, это длилось лишь одно мгновение. А потом сон угас, унеся в бесконечность иную реальность, и ему пришлось заняться чем-то другим.
