Послушай! Отвлекись немного от окружающей суеты, сядь поудобнее, прочти мое письмо и ответь, как бы ты поступил на моем месте.
Я тебе писала, что меня поселили на бывшей туристической базе. Года три назад эта база соответствовала своему назначению. Теперь же в хилых, облезлых домиках, давно не видавших ремонта, проживают приехавшие на строительство курорта жители с гор и случайные люди.
По соседству со мной, в таком же курятнике, живет русская женщина Анна с одиннадцатилетней дочерью от какого-то грузина, который, разумеется, обитает невесть где. Живется ей трудно. Работает она уборщицей. Как-то я зашла к ней за чистым ведром, и она встретила меня с истинно русским гостеприимством, сделала вареники, купила чачи (так тут называется самогон), снабдила всякой хозяйственной утварью.
У меня сохранилась бутылочка вина, привезенного с собой, и я решила угостить Анну и Питико – ее девочку. Выпили за дружбу. Питико взобралась ко мне на колени, попросила: «Можно я буду называть вас „ма“?» Я чуть не разревелась, но взяла себя в руки и решила не рассказывать Анне о своем горе – пусть считает меня удачливой женщиной, такой, какой я ей кажусь…
Часов в девять вечера Анна предложила показать мне курорт. Приоделись, навели марафет и чинно, по-семейному, отправились гулять. Вечер был чудный, тихий, теплый.
Со дня приезда я лишь издали видела контуры высотных домов пансионатов. На фоне моря и сосен они казались мне совершенно неуместными здесь. К этому месту подошли бы небольшие коттеджи или же дома, похожие на прибалтийские. Но при вечернем ярком освещении эти высокие корпуса в черной мгле производили сильное впечатление.
Навстречу нам двигалась праздная, нарядная толпа, слышалась музыка, и мне казалось, что я попала на другую планету, где не знают страданий.
Анна, видя меня грустной, – а я всегда грущу, когда другим весело, – вдруг предложила:
– А не попытаться ли нам зайти туда, где играет музыка? Только там… – заколебалась она, – там все очень дорого…
– А что это за место? – спросила я.
– Ресторан, еще, говорят, бар…
И вот мы – в огромном зале. Все говорило в нем о том, что простому смертному сидеть здесь не по карману, но отступать было поздно.
Нашелся свободный столик. Вспомнила, как Анна заправляла суп луком, поджаренным на постном масле… Захотелось сделать что-нибудь приятное для нее и Питико, как-то отблагодарить за их теплоту. На нашем столике появилась холодная буженина, маринованный лук, холодная рыба, тарелка с тонко нарезанной копченой колбасой, сухое вино и, наконец, поднос с цыплятами, зажаренными на вертеле.
