Я уж не рад был, что судьбе угодно было столкнуть меня с этим миром, где все жители нуждались в ремонте. Всех частей тела. Особенно той, которая болталась на плечах вместо головы. Но в шляпке.
Было такое впечатление, что весь вечер я занимаюсь лишь тем, что пытаюсь очистить желудок. От литра бензина и килограмма дерьма, скушанных мною на десерт. В буфете театра Романюка.
И все мои попытки оздоровить организм тщетны. Клетки отравлены ядом, и рубиновая кровь уже начинает хереть. Проще говоря, пиздец приблизился очень даже заметно.
От скоропостижной смертушки меня спас приезд маленького, метр с кепкой, но большого, как утверждают, мэтра современного искусства кино. Похожего из-за обильной повсеместной растительности на доброго лесовичка. В кожаной, кстати, кепке. Его окружала шумная творческая молодежь. С бутылками шампанского. И было непонятно, то ли они приехали встречать Новый год, то ли выбирать натуру для нового фильма, то ли тесно общаться с экзальтированными подружками.
Деятелей культуры встречали с восторгом и любовью. Начиналась цыганщина — не хватало лишь медведя в розовой вуали. Хотя за зверя вполне мог сойти предельно улыбчивый мэтр в кепке.
— Ой, какие люди! — взвизгнула Тетя Пава мэтру. — Папулечка мой, соловушка золотой, радость моя ненаглядная! — И нам: — Ой, простите, простите меня, такую дуреху. Не волнуйтесь, детки, сделаем все, что в наших слабых, хи-хи, силенках.
Я и Марго были чужими на этом празднике жизни. Любезно попрощавшись с куратором, который пообещал всячески содействовать нашим поискам, мы пошли к джипу.
Беспорядочная пальба пробками из бутылок шампанского и вопли любителей субъективистского кино приветствовали наш уход.
Мы сели в джип, как будто вернулись на родину. Вкусно пахло металлом, степной пылью, разбитой, ухабистой, проселочной дорогой. И даже запах бензина… М-да.
Маргарита поежилась — я включил печку. Хрустнул ключом зажигания.
— Чего-то такого хочется. Чтобы душа закрылась и…
— …и не открывалась, — прекрасно поняла меня девочка. — У бабы Лены для этого случая. Настоечка. На лечебных травах.
— Я как-то обещался с ней дирибиридернуть. По-моему, после сегодняшнего… — говорил я, выруливая родной джип из стойла лакированных иномарок. Признаюсь, у меня появилось нехорошее желание пырнуть пару-другую чужих колес. Шилом. Да, боюсь, неправильно буду понят своей спутницей. Панин, тот бы меня понял. И даже помог. В деле борьбы с международным империализмом. — А не поздно ли нам в гости? — увидел луковичку уличных часов. — «Спокойной ночи, малыши» уже закончились.
