Союз воинствующих безбожников не замедлил сообщить о том, что в него входят тридцать миллионов членов. Он издавал бесчисленные газеты, журналы, книги, брошюры и вдохновлял десятки антирелигиозных музеев. Посетив один из них в 1936 г., Андрэ Жид был поражен, обнаружив там следующую подпись под изображением Христа: «Легендарный персонаж, никогда не существовавший».[13] Французский писатель, которого никак нельзя заподозрить в сочувствии к Церкви, не мог понять, как Евангелие могло быть полностью изъято в СССР.
Все православные церковные учреждения, равно как и иные религиозные организации были полностью уничтожены. Закрыто более 95 % церквей. Пока еще терпели нескольких епископов. Ни одного монастыря, ни одной семинарии уже не существовало. А сколько епископов, священников, верующих мужчин и женщин было истреблено, расстреляно, замучено, сколько скончалось от истощения в страшном лагере на Соловках? Сколько было арестовано, потом отпущено и вновь сослано в лагеря? Сколько, уже отбыв срок, получили новый и теперь строили Беломорканал? Можно ли будет когда-нибудь установить, какое число мирян было посажено по религиозным мотивам? Сколько было убито? Сколько нашли смерть во время «большого террора»? Никогда христианский мир не испытывал преследований в таком объеме со времен царствования римского императора Диоклетиана.
В период, предшествовавший революции, моральному авторитету православной Церкви был нанесен серьезный ущерб ее покорностью перед царской властью. Выступая защитниками Церкви, цари, начиная с Петра, лишили ее Патриарха, который до той поры руководил Церковью. Цари старались сделать ее пружиной государства. Эта зависимость стала особенно очевидной в царствование Николая II, когда судьба епископов попала в руки Распутина, своего рода «гуру» императорской семьи.
Русское общество на протяжении XVIII и XIX веков пережило глубокую эволюцию, но Церковь осталась в стороне. Интеллигенция полностью от нее отвернулась. Тем не менее, православные миссионеры несли Слово Божье Евангелие, (оно было переведено на десятки сибирских наречий), несли вплоть до Тихого океана, и в стране шло духовное обновление, вдохновляемое великими молитвенниками. Самый знаменитый из них — Серафим Саровский, умерший в 1833 году. В середине XIX века в безвестный монастырь, расположенный примерно в трехстах километрах от Москвы, в Оптину, начался внезапно приток верующих. В монастырях опытные монахи всегда помогали молодым людям совершенствоваться в духовной жизни. Но в Оптиной — и это было новым — монахи (их называли старцами), полностью поставили себя на службу мирян; тем, которые искали с ними встреч, старцы помогали в поисках Бога, руководили ими, становились их «духовными отцами», а они — «духовными детьми». С утра до вечера выслушивая, утешая, советуя, наставляя, они были доступны для всех — богатых и бедных, дворян и крестьян, часто вопреки сдержанному отношению части верховной иерархии, полагавшей, что это вносит беспорядок в церковную жизнь. Через Оптину восстановился мост между Церковью и культурой — крупные фигуры из мира культуры завязали отношения со старцами. Это подробно описал Достоевский, воссоздав атмосферу Оптиной Пустыни, в своем романе «Братья Карамазовы». После беседы с одним из старцев Толстой воскликнул: стоило только поговорить с ним, и вот уже на душе стало легко и отрадно.
