Лицо растрепанного старика вспыхнуло бешенством, он швырнул недокуренную сигарету в Павла Панфнутьевича. Та попала бизнесмену по уху и полетела дальше, разбрасывая искры, ударилась о гранитную композицию с юношей, собакой и осьминогом, шлепнулась на пол и потухла.
– Окурок! – яростно крикнул старик. – Я сказал, говори все как есть и только посмей мне тут юлить! И дай мне лупу, я не могу разобрать, что тут написано у тебя в приложении… впрочем, не надо, у меня самого есть, – он залез в телогрейку через прореху на спине в районе поясницы, долго там копался и извлек лупу с деревянным ободком.
Монтер путей все это время удивленно переводил взгляд то на Павла Панфнутьевича, то на взбешенного старика, принявшегося теперь через лупу изучать приложение.
– Хо-хорошо, – заикнулся смущенно Павел Панфнутьевич. – Видите ли, уважаемый монтер путей… – начал он любезно и сделал чудовищную паузу. – В этом домике… в этот домик не стоит…
– Ты что несешь, а? – встрял старик. – Что значит «не стоит»? Я сказал – говори как есть.
Павел Панфнутьевич, выдвинул вперед подбородок, сжал губы и насупился.
– Видите ли, – заговорил он, сделав над собой усилие, – в этот домик вам нельзя заходить ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. Не заходите на его крыльцо. Не стойте рядом с ним. Даже в другом конце сада опасайтесь поворачиваться к нему спиной. Не стоит смотреть на него дольше нескольких секунд. Лучше вообще не смотрите на него.
Монтер путей широко открыл глаза и спросил изумленно:
– А там что – кто-нибудь живет?
– Кто-нибудь там живет, – зловеще произнес «надежный риэлтер».
– Если это можно так назвать, – тихо добавил Сергей Константинович
Стало ясно слышаться тиканье часов над дверью. Сейчас лохматый старик в драной телогрейке и обвисших кальсонах, с табачной крошкой и пивной пеной в бороде, напоминал, покуривая свою сигарету, самого сказочного Гэндальфа в широкополой шляпе, с трубкой в зубах, опирающегося на резной посох и напряженно думающего о судьбах Средиземья.
Помолчав, старик добавил:
– Также не советую оставлять ценные вещи в пределах двух-трех метров от него. Иногда на него нападает беспокойство, он ерзает, ползает и подъедает все, что лежит в непосредственной близости.
– А что будет, если… – но монтеру путей не дали договорить.
Павел Панфнутьевич нежно произнес: «Замолчите, замолчите, так будет лучше» и успокоительно похлопал его по ляжке. А Сергей Константинович просто рявкнул: «А ну заткнулся!»
