— Мы увидимся ещё? — спросил он.
— Не думаю, — ответила она.
— Почему?
— Потому что всякое сумасшествие хорошо в меру.
— Тогда я совращу Свечкину.
— Она сама тебя совратит.
* * *
Они всё-таки виделись ещё несколько раз, когда Птица вдруг ни с того ни с сего появлялся в «Буревестнике» или в его окрестностях. То он дразнил начальника лагеря и физрука, купаясь на открытой воде рядом с лягушатником. То нахально появлялся среди ночи прямо у вожатского костра и просил закурить — и ему давали. Потом он вдруг приехал чуть ли не официально, с удостоверением фотокора пионерской газеты «Искорка», но был разоблачён — и не потому что кто-то сумел уличить его в подделке документа (а его Птица, разумеется, сделал собственноручно), а просто потому что начальник лагеря несмотря на выходной день сумел дозвониться до главного редактора этой газеты, а тот, естественно, не знал никакого фотокора Лебедева.
После этого Вениамин Петрович, топая ногами и пуская из ноздрей огонь и дым, пригрозил, что найдёт способ пришить Лебедеву статью за хулиганство и отправит его в колонию, если только ещё раз увидит его ближе чем за 5 километров от «Буревестника». Юрику как раз исполнилось 14 лет и он не захотел рисковать.
А через неделю из лагеря сбежала Свечкина. Все и так, конечно, знали, что Юрик ездил сюда именно к ней — кроме, разве что, Вениамина Петровича, полагавшего, очевидно, что люди размножаются почкованием. Но это уже его личное несчастье.
* * *
Под Новый год Елена Юрьевна получила письмо. Оно пришло не по почте, а было просто брошено в почтовый ящик.
А Леночка готовилась к сессии в своём пединституте, никого к себе в гости не звала и сама ни к кому не собиралась. Какой к чёрту Новый год, если через два дня экзамен по историческому материализму?!
А с другой стороны, какой к чёрту материализм, если тебе перед Новым годом не досталось колбасы?! Да ещё в очереди обматерили. А из выпивки — только водка и бормотуха. И хотелось бы напиться до беспамятства, да воспитание не позволяет. И сессия на носу.
А в письме — фотография.
Совершенно голая Нина Свечкина стоит на снегу по стойке «смирно», и алеет на её груди пионерский галстук, и отдаёт она пионерский салют чему-то перед собой, и лицо её лучится восторгом и вдохновением.
И не «чему», а «кому» отдаёт она салют. Юрику Птице — вот кому!
Леночка убедилась, что дома никого нет — мама ушла в гости встречать новый год.
На всякий случай заперла дверь изнутри.
Включила телевизор.
