— Если у нас отберут дом, всех нас отдадут в исправительную школу или работный дом, — заключила Грейс. — Женевьева не сумеет нам ничем помочь.
— Я не смогу там жить. — Шарлотта судорожно глотнула, стараясь не плакать. — Они будут поручать мне работу, которую я не смогу выполнить из-за того, что я слабая и хромая, а когда я упаду, станут бить меня и называть ленивой и глупой… — Слезы все-таки потекли по ее щекам. — А рядом не будет никого из вас, чтобы помочь мне.
— Не плачь. — Грейс обняла Шарлотту и прижала ее к себе. Грейс было двенадцать лет — всего на год больше, чем Шарлотте, — но жизнь сделала ее зрелой не по годам. Она убежала от дяди, который пытался изнасиловать ее в восьмилетнем возрасте, провела год в маленькой шайке карманников, потом попала в тюрьму, откуда ее забрала Женевьева. — Что бы ни случилось, я не позволю им разлучить нас — слышишь, Шарлотта?
— И я тоже, — добавила Аннабелл, склонив голову на дрожащее плечо Шарлотты.
Аннабелл хорошо знала, что такое отчаяние и одиночество. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, а пьяница-отец избивал девочку и однажды так швырнул ее через всю комнату, что она ударилась о стол и потеряла сознание. У Аннабелл остался шрам на виске, который она старательно прикрывала волосами.
— Тогда и я пойду с вами. — Лицо Джейми внезапно прояснилось. — А может быть, они отпустят с нами и Женевьеву?
В глазах Шарлотты снова блеснули слезы.
— Никто из вас никуда не пойдет, — неожиданно буркнул Джек.
Маленькая компания удивленно воззрилась на него.
Во всем были повинны слезы Шарлотты. Они блестели на ее щеках, как будто влажные следы боли и страха, проникая прямо в сердце Джека. Ничто не производило на него более сильного впечатления. Когда Джек прибыл в дом Женевьевы, он вообще не собирался обращать внимание на кого-либо из детей, думая, что сумеет в подходящий момент сбежать, не оглядываясь назад. Но мысль о том, что Шарлотту и других детей будут бить и обижать в исправительной школе, была для него невыносимой. Джек почти ничего не знал об их жизни до прихода сюда, но отлично понимал, что каждому из них приходилось страдать от страха, одиночества и беспомощности, покуда их не спасла Женевьева. В ее доме они впервые почувствовали себя в полной безопасности.
Джек просто не мог стоять и смотреть, как детей оторвут от единственного человека, который любил их по-настоящему, чтобы снова вышвырнуть на свалку как ненужный хлам.
— Все, что нам нужно, это раздобыть денег и заплатить этому паршивому банку, — заявил он. — Тогда вы все сможете остаться здесь.
