Девушка пристально смотрела на него.
— Мне очень жаль, сэр, — тихо сказала она наконец, — но теперь это дело разберется между вами и богом. — Она осторожно высвободила руку. — Джек, ты не поможешь мне уложить этого человека на койку?
— Я отнесу его, — буркнул тюремщик.
— Благодарю вас, но думаю, будет лучше, если это сделаем мы с Джеком, — твердо произнесла девушка.
Джек послушно подошел к Хейдону. Вдвоем они подняли его и уложили на матрас, оставшийся от разломанной койки.
— Если вы не хотите звать врача, то позвольте мне прислать мою горничную позаботиться об этом человеке, — сказала девушка, расправляя складки грубого одеяла. — Неужели нельзя предоставить ему хоть какие-то удобства в его последний вечер.
Томпсон неуверенно потеребил свою жесткую седую бороду.
— Право, в этом нет необходимости…
— Если он не сможет стоять на ногах во время завтрашней казни, вы наверняка будете иметь неприятности, — заметила мисс Макфейл. — Пойдут разговоры о жестоком обращении с заключенным. — Она устремила осуждающий взгляд на тюремщика.
— Впрочем, я не вижу вреда в том, что ваша горничная нанесет ему визит, — смягчился Томпсон.
— Вот и отлично. — Сочтя, что сделала все возможное, чтобы облегчить участь Хейдона, она обратилась к пареньку: — Меня зовут Женевьева Макфейл, Джек, и я бы хотела поговорить с тобой…
— Я ничего не крал! — выпалил он.
— Меня не интересует, крал ты или нет.
В глазах Джека мелькнуло удивление, тотчас же сменившееся угрюмым равнодушием.
— Тогда что вам нужно?
— Я живу в Инверэри в одном доме с другими детьми, у которых, как и у тебя, бывали трудные времена…
— Я не ребенок, — грубо прервал он.
— Прошу прощения. Конечно, ты не ребенок. Тебе должно быть… сколько лет? Пятнадцать?
Джек выпрямился, довольный, что она преувеличила его возраст.
— Около того.
Женевьева кивнула, словно вполне удовлетворенная ответом.
— Меня интересует, Джек, не хотел бы ты, вместо того чтобы сидеть в тюрьме, а потом отравиться в исправительную школу, жить у меня дома, пока не истечет срок твоего приговора.
Джек прищурился.
— Вы имеете в виду как слуга? — в его голосе звучало презрение.
— Нет, — ответила она, нисколько не обескураженная явной враждебностью. — Но у тебя будут определенные обязанности, как и у всех остальных, кто там живет.
Он с недоверием посмотрел на нее.
— Какие обязанности?
— Тебе придется помогать готовить, стирать, убирать, ну и мало ли что там будет нужно по хозяйству. А еще ты будешь учиться читать, писать и считать. Ты ведь не умеешь читать, верно?
