— Вы собираетесь выдать его полиции? — резко спросил Джек.
Дорин посмотрела на человека, распростертого на кровати, и ее старческие глаза испуганно округлились.
— Святые угодники! — ахнула она. — Неужто это убийца, который сбежал из тюрьмы сегодня вечером?
Женевьева выжала тряпку и начала мыть ею лицо Хейдона.
— Если бы не он, Джек был бы сегодня жестоко избит, — спокойно сказала она. — Правда, Джек?
— Я ему не родня и не приятель. — Голос Джека был тихим и яростным. Казалось, мальчик готов броситься на всякого, кто ему возразит. — Однако он, больной и раненый, оттащил от меня этого ублюдка-тюремщика и пригрозил убить его, если тот тронет меня снова. Потом его за это избили.
Женевьева провела тряпкой по щеке Хейдона. Его лицо заросло черной, минимум недельной щетиной, под глазами темнели круги. Но несмотря на это, он казался необычайно красивым мужчиной. «Он осужден за убийство», — напомнила себе Женевьева.
Все-таки удивительно, что убийца бросился защищать беспомощного мальчишку, сам едва держась на ногах.
— Ты знаешь, кто он, парень? — спросил Оливер, озабоченно сдвинув седые брови — Или кого он убил?
Джек покачал головой.
— Я делил с ним камеру несколько дней. Он мало говорил, но, судя по его речи, не из простых. Надзиратель обращался к нему «ваша светлость».
— Это ничего не значит, — фыркнула Дорин, беря тряпку, чтобы помочь Женевьеве мыть Хейдона. — Тюремщики всегда так насмехаются над заключенными. Такая у них забава.
Джек с любопытством посмотрел на нее.
— Откуда вы знаете?
— Потому что я тоже побывала в тюрьме, — просто ответила она.
— Мы все там были, парень, — добавил Оливер, чувствуя удивление Джека. — Конечно, кроме мисс Женевьевы. — Он усмехнулся.
— Но мисс Женевьева знает, что там творится. — Дорин бросила на Женевьеву взгляд, полный обожания, и продолжила энергично оттирать от грязи руку Хейдона.
— Сейчас власти разыскивают его, — задумчиво произнесла Женевьева, осторожно проводя тряпкой по покрытой синяками груди беглеца. — Мы с Джеком последними видели его в камере. Нас, несомненно, захотят допросить, они же не найдут его этой ночью.
— Я не стану с ними разговаривать, — свирепо заявил Джек.
— Боюсь, придется, Джек. — Она вгляделась в лицо Хейдона.
«Я не убийца», — сказал он, глядя ей прямо в глаза и отчаянно стиснув ее руку. В тот момент она ему почти поверила. Женевьева ничего не знала ни о нем самом, ни о преступлении, за которое его осудили. Но она знала, что в свои последние часы на земле он больше беспокоился о судьбе озлобленного вороватого юнца, чем о своей собственной. А когда парню пришлось солоно, вмешался, подставив себя под удар.
